Дочери дракона
Шрифт:
— Ладно, а «очень дорого» — это сколько? — спрашиваю я.
Он называет сумму, превышающую стоимость года обучения в университете Миннесоты.
— Не уверена, что мне это по средствам, — говорю я.
— Неважно, — отвечает мистер Хан. — Как я уже сказал, в настоящий момент обе страны не допускают никаких контактов.
— А когда допустят, как вы считаете?
— Боюсь, предсказать невозможно.
Я киваю и уточняю:
— Но вы мне сообщите, если вдруг ситуация изменится? Я же обещала бабушке.
— С радостью. Оставьте ваши данные Чжа Сук в приемной. Тем временем мы попробуем
Мистер Хан встает и протягивает мне руку. Мы обмениваемся рукопожатиями.
— Рад знакомству, — говорит он.
Я кланяюсь и прошу у него визитку. Когда он мне ее протягивает, я не забываю взять ее как положено, двумя руками, и почтительно изучить. Я благодарю его и говорю, что буду ждать новостей.
Дома я с облегчением обнаруживаю, что служба «Федерал экспресс» доставила маленький селадоновый горшок, который я отправила себе почтой из «Косни». Я открываю коробку и лезу внутрь, под упаковочную бумагу: когда продавщица отвернулась, я сунула туда гребень с двухголовым драконом. Он на месте. Я так и думала.
Я отношу гребень в наш банк и арендую индивидуальную ячейку. Пожилая сотрудница дает мне ключ от ячейки и ведет в депозитарий. Я закрываю дверь и достаю из сумки гребень. Перед тем как убрать его в ячейку, я разворачиваю коричневую ткань и еще раз его изучаю.
Здесь, в тишине депозитария, у меня наконец есть шанс как следует разглядеть гребень. Я изумляюсь тому, как мастер из настолько крошечных кусочков слоновой кости сложил двухголового дракона, который выглядит как живой. Я рассматриваю золотую кромку, идеально прилегающую к изгибу темно-зеленого черепахового панциря. И правда изумительная вещь, достойная императорской династии.
Держа гребень в руке, я думаю обо всем, что он пережил вместе с моей биологической бабушкой, и о том, как она всю жизнь его хранила и защищала. Все тонкие изящные зубцы на месте. На гребне ни царапины. Может, он и правда волшебный?
И вот он попал ко мне. Теперь я за него отвечаю. Я заворачиваю гребень и кладу в ячейку. Интересно, думаю я с некоторым беспокойством, что же он будет значить для меня?
ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ
В один декабрьский четверг — сегодня у папы по расписанию тушеное мясо — я возвращаюсь с занятий. Дует ледяной ветер. Снега этой зимой еще не было, но земля промерзла, а ветер дует с севера. Низко нависшие тучи намекают, что снег все-таки пойдет. Журналисты вне себя от возбуждения и не устают напоминать, что лучше остаться дома и избежать грозящего нам в этом году варианта «бури столетия». Ага, конечно. Я уже несколько недель как достала зимнюю куртку из кладовки в подвале и теперь просто плотнее в нее кутаюсь. До парковки три квартала, но идти приходится навстречу ветру.
До экзаменов осталась неделя. Прошедший семестр оказался самым потрясающим за всю мою учебу. Я решила прослушать курс по мировой истории и еще два по политологии. И по всем у меня отличные оценки; в списке выпускников я буду среди лучших. А еще я учу корейский.
В прошлом месяце я сдала вступительный экзамен в школу права. Нервничала я довольно сильно, все-таки многие мои конкуренты уже долго готовились к тесту. А в итоге по оценкам я оказалась в первой десятке. Просто не верится. Нет, я всегда хорошо сдавала экзамены, но первая десятка — это круто. Мне уже начали писать лучшие школы права в стране, предлагая подать документы именно к ним. Я, конечно, составляю список плюсов и минусов каждой из школ. Но стараюсь и прислушиваться к сердцу.
Не успеваю я дойти до машины, как у меня звонит телефон. Это мистер Хан из корейского консульства. Он говорит, что у него есть новости и он хочет со мной встретиться. До сих пор я сама ему звонила каждые несколько недель, проверяла обстановку. Он каждый раз отвечал одинаково: «Мы пока ничего не знаем, сохраняйте терпение, такие дела быстро не делаются».
Он впервые звонит мне сам, так что я выражаю готовность приехать к нему прямо сейчас. Я сажусь в машину и еду к особняку на Парк-авеню. Захожу внутрь, и Чжа Сук ведет меня в кабинет мистера Хана. Приходится чуть-чуть подождать, но наконец он входит с папкой в руке. У него на лацкане по-прежнему значок с корейским флагом. Мистер Хан извиняется, что долго мне не звонил. По его словам, в последние несколько месяцев не было никакой возможности связаться с доверенными лицами на Севере: Пхеньян испытывал ядерное оружие, и обе страны пресекали любые контакты.
Однако теперь отношения между Югом и Севером улучшились, и выяснилось, что Хон Су Хи жива и поселилась в Пхеньяне.
— Должен признаться, — говорит он, качая головой, — когда вы рассказали мне историю своей бабушки, она вызвала у меня сомнения. Я решил, что вас, возможно, втянули в какую-то аферу. Так что я навел справки о вашей бабушке. Рад сообщить, что все ее слова — чистая правда.
Я смотрю в окно. Начинается снегопад. Ну вот, история моей биологической бабушки оказалась правдой. Наверное, в глубине души я это и так знала.
— В таком случае, — говорю я, — я хочу как можно скорее организовать встречу между миссис Хон и ее сестрой.
— Разумеется. Но хлопоты все равно займут много месяцев. И остается вопрос денег.
— Думаю, я смогу их достать.
Мистер Хан хмурится.
— К сожалению, стоимость изменилась. Понимаете, теперь все намного дороже.
— Правда? — Настроение у меня портится. — Насколько?
— Видите ли, накопилось много людей, которые ждали возможности организовать встречу. Желающих на несколько лет хватит. И в результате стоимость удвоилась.
— Вы серьезно? — изумленно восклицаю я, потом быстро произвожу в уме подсчеты. — Это мне не по средствам.
— Можете подождать, пока накопившаяся очередь пройдет. Но кто знает, сколько еще времени будет действовать окно возможностей. И еще кое-что, — добавляет мистер Хан. — Вам придется лично поехать в Корею, чтобы сопровождать бабушку. Процесс очень сложный, и пожилая женщина в одиночку может и не справиться.
— Да, я понимаю. То есть предстоят дополнительные расходы. Ладно, я с вами свяжусь.