Дочери Ганга
Шрифт:
Сона была у себя. Она всю ночь возилась с больными и теперь решила немного передохнуть. Когда Ратна вошла, девушка привычным жестом набросила край сари на свои короткие волосы. Ратна вновь поразилась прекрасной форме ее кисти, длинным пальцам и бледно-розовым овальным ногтям.
В других закутках чаще всего пахло так, как обычно пахнет там, где живут неопрятные, опустившиеся люди, одолеваемые болезнями и телесными нуждами. Но в жилище Соны витал легкий аромат благовоний, и здесь было чисто, хотя ей и приходилось убираться самой, чего в миру представительницы высшей касты почти никогда
Ратна охотно прислуживала бы брахманке, но не решалась об этом сказать. Зато она рассказала о лекарствах, и, к ее радости, Сона не стала возражать. Вероятно, в чем-то и она была способна дойти до точки и уповать на разум и чувства, а не на долг.
При появлении девушек Арун вскочил со ступеней. Ратна смотрела то на него, то на Сону. Два юных прекрасных необычных человека могли бы стать друг для друга волшебным зеркалом, если б Соне пришла в голову хотя бы тень подобной мысли. Что касается юноши, Ратна без труда уловила в его взоре особый огонь – отражение жара любящего сердца.
Арун передал девушкам какие-то порошки и объяснил, как их нужно принимать.
– Жаль, что мы не можем вас отблагодарить, – произнесла Сона со своим обычным отстраненным видом.
Он встрепенулся.
– Нет, сможете! Обещайте, если лекарство подействует, вы придете сюда еще раз. Я буду ждать каждый день в этот час.
– Я вдова, и мне запрещено общаться с посторонними.
Он сложил ладони.
– Простите, если я вас обидел, но мне бы очень хотелось узнать, помогут ли порошки.
Ничего не сказав, Сона повернула обратно, а Арун послал Ратне просительный, почти умоляющий взгляд. Она едва заметно кивнула.
Лекарства подействовали. Жизнь нескольких вдов была спасена, а поскольку зараза перестала распространяться, то же самое можно было сказать обо всех остальных.
Ратна вошла к Соне поздним вечером. Огонек в углу ее клетушки напоминал крохотного светлячка, угнездившегося на просторах ночи. Сона склонилась над раскрытыми страницами. На сей раз она не стала прятать книгу под циновку, лишь заложила страницу сухим цветком и подняла глаза на гостью.
– Что это? – спросила Ратна.
– Одна из книг «Махабхараты» [30] , сказания о тех временах, когда жизни людей и богов свободно пересекались. Это единственное, что я взяла с собой из родительского дома.
– Книга тебе помогает? – догадалась девушка.
– Да. Благодаря «Махабхарате» я все еще не сошла с ума. Читая эту книгу, я переношусь в ее волшебное царство.
– Там есть про любовь?
– Да, есть. Но больше про стойкость и верность долгу, – ответила Сона и вдруг сказала: – Я знаю, что нарушаю правила.
30
Знаменитое произведение древней Индии, включающее в себя целую серию эпических повествований, новелл, легенд и притч. Центральное место занимает сюжет о соперничестве двух династий царского рода Бхарата – потомков Куру и сыновей Панду.
– Я делала это намного чаще, – заметила Ратна. – Просто я шудра, нам приходится
– Я поняла, что ты намного смелее меня. В моем мире все и всегда решали только мужчины.
– Тогда почему бы тебе не подчиниться воле и желанию одного из них?
– Кого ты имеешь в виду?
– Аруна. Он просил тебя прийти.
– Я не обязана это делать. Он чужой для меня.
– Но он нам очень сильно помог. Будет невежливо не откликнуться на его просьбу.
– А если Сунита узнает, что я разговаривала с мужчиной, да еще не однажды, меня ждет суровое наказание. И тебя тоже.
– Разве ты не сказала ей про лекарства белых?
– Нет. Я давала их женщинам под видом порошка из кореньев, купленных у индийского лекаря.
Неожиданно для себя Ратна несказанно обрадовалась. Несмотря на внешний аскетизм, Сона была обычным живым человеком, способным принимать рискованные решения и уклоняться от правил.
А еще Ратна поняла, что Арун и Сона похожи не столько своей красотой, сколько одной особенностью: ни он, ни она никогда не улыбались. В глазах обоих застыла давняя печаль. Но если поведение девушки было вполне объяснимо, то о юноше Ратна ничего не знала.
Утром они с Соной пошли к Гангу. Прохладная вода была розовой, как лепестки нежнейших цветов, тончайшая рябь походила на зари [31] , а шелест легких волн напоминал шепот приложенной к уху раковины. В высоком небе медленно таяли облака и кружились птицы. Люди непрерывным, но пока еще редким потоком спускались к реке. Аруна среди них не было.
– И где же он? – спросила Сона.
– Не знаю. – Ратна выглядела расстроенной. – Он обещал прийти!
– Почему ты ему веришь?
31
Зари – шелковые нити, пропитанные серебром или золотом, которые используют в вышивке или вплетают в саму ткань.
– Он сделал для нас то, чего не делал еще никто, причем бескорыстно.
– А если нет? Может, ему что-нибудь нужно?
– Что именно?
Сона не нашлась что ответить.
Девушки присели на ступеньку. У их ног плескался Ганг, река, которая великодушно принимает и очищает все, в зеркале которой можно прочитать ответ на любой вопрос.
– По утрам он всегда находил время прийти на берег, – сказала Ратна. – Странно, что он не был занят в доме.
– Быть может, он не слуга, а скажем, музыкант или танцовщик?
– Разве брахман может заниматься такими вещами? – усомнилась Ратна.
– Нет. Но он не брахман. В нем очень много приобретенного, – ответила Сона.
Как истинная представительница высшей касты, она мгновенно и без труда отделяла врожденное от наносного.
Через некоторое время девушки решили вернуться в приют: обеих ждала работа. Когда они поднимались по гхатам, Ратна повернула голову и, бросив взгляд на реку, произнесла:
– Старший сын моего покойного мужа сказал, что лучше всего умереть здесь, в Варанаси, потому что это святейший из всех святых городов, но я… не хочу умирать, потому что еще не жила.