Дочери Лалады. (Книга 3). Навь и Явь
Шрифт:
– Воронецкое княжество просит Белые горы о помощи? – озадаченно хмыкнула Велизара. – Это что-то новенькое!
– Не всё княжество, госпожа, а только Гудок, – уточнила Берёзка, стараясь унять взволнованную дрожь голоса и пальцев. – Нам удалось отразить первый натиск навиев, но силы неравны. Прошу вас, проводите меня к вашей повелительнице как можно скорее, или погибнет очень много невинных людей! – Измерив мысленным взором длинную, тёмную дорогу, проделанную из Гудка, Берёзка пробормотала: – Если уже не погибли…
– На войне люди умирают, как правило, – мрачно процедила начальница отряда. – Ладно… Пусть твоя охрана сдаст
Вскинув тяжеловатый, властный подбородок, она устремила взгляд на дружинников, но те замешкались, ожидая приказа. Берёзка обратилась к ним:
– Пожалуйста, давайте сделаем так, как нас просят. Сдайте оружие этим женщинам-кошкам.
Всадники спешились и принялись расстёгивать ремни ножен. Зазвякали пряжки, ударяясь о броню кольчуг. Все мечи, кинжалы, кистени, топоры, луки и колчаны со стрелами перекочевали к пограничницам, Соколко тоже честно сдал свой нож-засапожник, неприметно притаившийся за голенищем. Кошки обыскали всех мужчин на предмет сокрытого оружия, а также обследовали колымагу, перетряхнув там все вещи.
– Прости, придётся и тебя досмотреть, – мягко промолвила Велизара, кладя руки на плечи Берёзки.
Прикосновение её ладоней, заскользивших по телу, было быстрым и сдержанным – коротко и во имя служебного долга, а не удовольствия ради. Впрочем, ощупывая через юбку ноги Берёзки, кошка как будто смутилась – а может, девушке лишь померещились розовые пятнышки на её щеках, проступившие в щелях между лицевыми щитками шлема.
– Ожидайте здесь, – сказала Велизара и на глазах у изумлённых путников растворилась в воздухе – только пространство пошло волнами, как поверхность воды от брошенного камня.
– Таков наш способ передвижения, – пояснила одна из кошек с усмешкой. – Называется «одна нога здесь, другая там» в самом прямом смысле.
В других обстоятельствах ожидание показалось бы томительным, но сейчас Берёзка просто наслаждалась мгновениями, летевшими над светлыми и мудрыми снегами горных вершин. Дружинники держались около своих лошадей, Боско забрался на козлы к Соколко, а юная ведунья воспользовалась возможностью размять затёкшее от сидения в колымаге тело и подышать медово-хмельным воздухом этих благословенных мест. Бодрящая, блистательно-ясная осень здесь была великолепна. А самое главное – голос из её сна казался как никогда близок… Может быть, он даже принадлежал одной из этих кошек. Всматриваясь в их лица, частично скрытые шлемами, Берёзка натыкалась на прямые, сдержанно суровые взгляды воительниц и в смущении отводила глаза. Кто же? Кто из них? А может, и не было здесь обладательницы заветного голоса, который держал её сердце на плаву всё это время и издалека помогал выжить.
Велизара шагнула из пустоты, своим появлением заставив вздрогнуть непривычную к этому Берёзку.
– Начальство даёт добро на ваше продвижение вглубь Белых гор, – объявила она. – Мчаться к вам навстречу им не по чину, так что придётся вам самим добираться к ним. Смысла ждать колец для быстрого перемещения нет: они будут готовы только через две седмицы, а усадьба госпожи – в пяти днях отсюда. Мы сопроводим вас. Уж не обессудьте – ваше оружие останется пока у нас.
Пять дней! У жителей Гудка каждый час был на счету. Берёзка жалела, что не могла пронзать пространство так же, как это делали кошки, и ей приходилось трястись в колымаге. Впрочем, чудесные виды за окошком скрашивали дорогу, и они с Боско не могли налюбоваться склонами, покрытыми разноцветной пеной осеннего леса, торжественно-светлыми сосновыми борами,
Съестные припасы закончились ещё по ту сторону границы, и кошки взяли на себя труд кормить гостей и их лошадей в дороге. Когда Велизара поднесла Берёзке пышный, ноздревато-упругий, обсыпанный льняным семенем хлебец с кружкой молока, их руки соприкоснулись, но лицо начальницы отряда осталось непроницаемым. Заметив, что Берёзка отломила половину своего хлебца и отдала не наевшемуся Боско, она проговорила:
– Если вам мало, так и скажите, не стесняйтесь. Я могу принести ещё.
– Благодарствуем, – сдержанно ответила девушка. – Нам и этого довольно.
– А я бы не отказался, – брякнул Боско.
Берёзка грозно нахмурилась и шикнула на него, но было поздно. Велизара блеснула молочно-белыми клыками в улыбке, утратив всю свою суровость; увы, из-за шлема нельзя было толком рассмотреть её лицо, но серовато-голубые глаза с тёмными пушистыми ресницами сразу прояснились и посветлели. Она ненадолго исчезла, а вернулась с внушительным куском пирога. Берёзка сглотнула слюну при виде рыбьего мяса, призывно и соблазнительно розовевшего на срезах, но напустила на себя равнодушный вид, не желая показаться прожорливой.
– На, – усмехнулась Велизара, протягивая кусок мальчику. – Ешь, но учти: дополнительный раз по большой нужде мы из-за тебя останавливаться не станем!
Берёзка сморщила нос, но у Боско отбить голод не могли никакие «невкусные» разговоры. Он хотел было вцепиться зубами в пирог, но усовестился и надломил его, желая в свою очередь поделиться с Берёзкой. Та, грустно переваривая свою половинку хлебца с молоком, покачала головой:
– Кушай сам, я сыта.
Получив разрешение, мальчик с лёгким сердцем слопал всё в одиночку. Сыто откинувшись на спинку сиденья и поглаживая себя по животу, он сказал:
– А что? Я б тут пожил. Кормят славно. – Воздух, заглоченный им при жадном поедании пирога, вырвался на свободу громкой отрыжкой: – Бэ… Ой.
Берёзка наградила его лёгким дружеским подзатыльником.
Через три дня они остановились у лесного дома. Подпираемый сваями, он уединённо устроился среди сосен на склоне холма, и подниматься к входной двери приходилось по гранитным ступенькам-плитам. Рядом с домом журчал ручей, перекатываясь по каменистому руслу; такое его расположение было весьма удобным для хозяйки, которая как раз набирала воду. Завидев гостей, она оставила вёдра на земле и выпрямила свой упругий и гибкий стан, схваченный на талии широким кушаком. Подобрав подол чёрной, вышитой клетчатым узором юбки с передником, женщина направилась к колымаге. Шагала она прямо и уверенно, осанкой своей уподобляясь сосновым стволам, а подбородок держала высоко и гордо, щеголяя лебяжьи-изящной шеей. На щеках около уголков полного, чувственно сложенного рта играли предвестники улыбки – ямочки; глаза цвета золы смотрели дерзко и зорко, смело изучая прибывших незнакомцев, но в их прищуре чудилось горьковато-спокойное всеведение: казалось, уже ничто на свете не могло удивить их обладательницу. Волосы женщины прятались под шапочкой с белым платком, но на виске дерзко выбивался непослушный тёмно-русый локон.