Дочери Луны
Шрифт:
– Да, я знаю, дорогой. – Она обвила его руками. В нем говорил здравый смысл, но такой хрупкий, такой уязвимый.
– Уже с тех пор я хотел, чтобы ты вернулась в театр. Я чувствовал… ты знаешь, что… ты знаешь…
Она тихо произнесла:
– Джон Мередит?
– Да. Я чувствовал, что это вроде обмана. Я говорил и Мэг, но я хотел, чтобы она осталась здесь. Я хотел, чтобы ты продолжала играть, и все же…
– Питер, лучше всего то, что произошло. Эти четыре последних года были чудесные. Мы наконец-то действительно
Он вновь поцеловал ее в волосы.
– Мы старые, добрые друзья, Миранда, – шепнул он.
– Да. И как старые добрые друзья, мы должны доверять друг другу. Правда?
– Ну конечно!
– Значит, если я после этого тура вдруг решу вернуться домой, ты думаешь, это будет хорошо для меня?
Он не отвечал. Она повернулась в его объятиях, чтобы взглянуть ему в лицо, но он потянулся за ней и выключил свет.
– Отлично. Я тебе поверю, – сказал он.
– Спасибо, любовь моя.
Она поцеловала его в губы и положила его голову себе на плечо, как часто делала в эти четыре года. Когда он затих в ее объятиях, она смежила глаза и постаралась заснуть.
В июле следующего года Эми Смизерс сложила свои инструменты в тот самый деревянный сундучок, в котором привезла их из Афин в тридцатые годы, почистила и убрала как можно тщательнее оставшиеся неиспользованными камни и устроилась в своем ветхом раскладном кресле на плато. Там и обнаружил ее Спиро на следующее утро, явившись прибраться в саду к приезду семейства Коваков. Должно быть, она умерла еще вечером, возможно, сразу же после захода солнца, когда настала холодная ночь. Она казалась совершенно счастливой.
Чарльз и Мэг, оставив детей на попечение Магды, вылетели немедленно. Они нашли оставленное им письмо и приготовили все к самым тихим на острове похоронам. Она успокоилась в своем садике среди обломков камней, из которых она высекала фигуры столь долгие годы. На ее могиле установили то самое мраморное изваяние, в котором в 1977 году она изобразила себя и Еву Ковак.
Печаль Мэг была горше и мучительнее всего, что она переживала раньше. Еще год назад Чарльз закончил свою книгу, и, прочтя ее, она узнала об Эми, возможно, больше всех. Чарльз много беседовал с Эми о прошлом, и ее образ наполнял собой книгу.
После церковной службы отпевания они пошли в коттедж Эми и занялись его уборкой. Удивительно, как мало там нужно было сделать.
– Она все разобрала по годам, – заметила Мэг. – Я думала, что мы найдем тут кучу незаконченных работ. Помню, когда я тут обедала впервые, все было покрыто каменной пылью.
– Ей было за восемьдесят. Она знала, что не вечна. – Чарльз сложил на столике книги. – Нам нужно все тут просмотреть, но потом давай все оставим как было. Это всегда будет домом Эми, так что пусть здесь все остается по-прежнему.
– Это нельзя знать наверняка. Мы
– Дорогая, мы с ней все это обсудили. Она оставила остров Эми и Эндрю. Но… знаешь, Мэг, ведь я после смерти моей матери скрыл от нее… Я говорил тебе об этом много лет назад, но ты не придала этому значения. Остров не принадлежал моей матери, не принадлежал он и Эми. Андроулис завещал этот остров мне.
– Но зачем же ты… почему же ты не открылся ей?
– А что я мог сказать? Если бы Эми узнала, что Андроулис не посчитался с ней, она считала бы свою жизнь потерянной. – Он скорбно улыбнулся. – Эми любила этого старого негодяя даже больше, чем моя мать. Но… видишь ли, Мэг… моя мать подарила Андроулису сына. – Он выжидательно посмотрел на Мэг. – Я ведь не Ковак, Мэг. Меня должны были звать Чарльз Андроулис. – Он беспомощно пожал плечами. – Прости, дорогая. Конечно, я всего лишь незаконнорожденный, но…
Она пораженно воскликнула:
– Эми рассказала мне об этом много лет назад! Считалось, что ты не знаешь об этом!
Теперь была его очередь изумляться.
– Эми знала? О Господи! А не думаешь ли ты, что она и про остров догадывалась? Конечно, можно было бы надуть ее, что-то наплести, но ведь Эми была до ужаса умна…
– Но не в том, что касалось Андроулиса, – заметила Мэг. – Нет, вряд ли она догадывалась. – Она взглянула на него иными глазами. – Ах, Чарльз… ты… ты… – Она задохнулась от недостатка слов. – Ты такой милый!
Засмеявшись, он обнял ее и воскликнул через ее плечо:
– Ты слышала, Эми? Никакой я не ублюдок, а даже очень милый!
Мэг ласково сжала его плечо.
– Ах, любовь моя… Мой дорогой и любимый. Так вот почему тебе так была нужна семья. – Она внезапно догадалась. – Но ведь у тебя есть семья! Кристина Андроулис – твоя сводная сестра? Не могу поверить в это!
– Они никогда не признавали меня, Мэг. Для них я был незаконнорожденный. Они всегда жутко боялись, как бы я не потребовал своей доли.
Она помолчала, пытаясь переварить все услышанное. Он снова привлек ее к себе.
– Мэг. Но ведь это ничего не значит, правда?
– Что может изменить мои чувства к тебе, дурачок? Но это так многое объясняет. Чарльз, дорогой мой, я так люблю тебя.
Они с благодарностью прижались друг к другу. Потом Чарльз снова заговорил:
– Но Эми… Ты все же думаешь, что она заблуждалась, да?
Мэг уверенно кивнула:
– Да. Потому что она должна была предположить, что Андроулис – твой отец – оставил пол-острова твоей матери с тем, чтобы впоследствии он перешел к тебе.
Чарльзу очень хотелось поверить в это.
– Да. Может быть. Надеюсь, что так.