Дочери страха

Донцова Елена Дмитриевна

– Я ее слабо ударила, Матвей. Истерика не купирована. Придется еще водой полить.

И сделала шаг в сторону кухни.

– Только попробуй, – взвизгнула Уля и перестала сопротивляться.

Запал вдруг исчез, силы оставили ее, и, обхватив Мэта за шею, девушка в голос зарыдала. Нотка вернулась, погладила подругу по волосам и заговорила мягко, как с ребенком:

– Ну, молодец, поорала, и хватит. Ты хорошая девочка, любишь своих родителей, до сих пор не заказала их киллерам. И они, конечно, вовсе не думали от тебя отказываться. Наверное, отец опять урезал месячное содержание, да? Но ведь сейчас кризис, нужно смириться.

Мэт, неси ее на кухню, я сделаю всем чай, а Улечка нам расскажет, что с ней такое произошло.

Мэт понял указание буквально и тут же подхватил Улю на руки. В его объятиях девушка немного успокоилась и через минуту уже страстно повествовала о сегодняшнем происшествии. Выслушав до конца, Нотка расхохоталась:

– Ну и фантазия у Рэма Григорьевича! Даже не воображала, что он может до такого додуматься.

Ульяна, сохраняя обиженный вид, на самом деле внимательно прислушивалась к ее словам, а потом даже уточнила, в волнении облизывая тонкие губы:

– Так ты думаешь, он все это придумал мне назло?

– Не назло, а в воспитательных целях. Ну и сильно ты достала своих родителей, раз они решились на крайние меры.

– И что, мать тоже… с ним заодно?

– Не знаю, – задумалась Нотка. – Надежда Сергеевна, мне кажется, не смогла бы так радикально… хотя, может, и смогла бы.

Уля содрогнулась от нового прилива ненависти.

– Так это все разводка, ты уверена? – кривя рот, уточнила она.

– Ну, Уль, ты даешь, кто же в самом деле поверит в историю о подмененных младенцах? Но, знаешь, я бы на твоем месте сильно задумалась: шкала терпения твоих родителей упала ниже нулевой отметки. Пора становиться хорошей девочкой.

– Не смей меня учить! – зашипела Ульяна. – Я уже задумалась. Я их так накажу за это, такой кошмар им устрою… пожалеют еще, что сами заварили кашу!

Лиза

Лиза сразу решила: она будет думать только о своем главном сокровище, о Сонечке. Ей самой уже ничего в этой жизни не надо, лишь бы у Сони и у Андреевны все было хорошо. А сейчас им плохо, очень плохо. Соня никогда не бывает на улице, потому что ее не должны видеть соседи. Она даже смеяться и плакать громко не может и белый свет видит только с балкона и на экране телевизора. Если этот богатенький тип и впрямь решил удочерить Лизу, то, наверное, у нее скоро появятся деньги и тогда она сможет снять отдельную квартиру. Жаль, что придется вновь скрывать Соню. Но мужчина четко дал понять: ему нужна примерная дочка, а не семнадцатилетняя мать трехлетнего ребенка, отец которого мотает срок на зоне. Что ж, не привыкать, прятать девочку с деньгами будет гораздо проще, чем без них.

Вторая проблема – Генка. Они ни в коем случае не должны встретиться. Получается, нужно хвататься за любое предложение, самое сомнительное, но дающее ей хотя бы временное убежище. А значит, не о чем и думать.

В историю о перепутанных младенцах она, конечно, не верит. Скорее всего, богатый господин пытается таким образом приструнить свою шалаву дочку. Как еще можно напугать взрослую девицу, у которой в этой жизни все есть? Только перспективой остаться без всего. Наверное, очень скоро эта девчонка опомнится и возьмется за ум, и тогда она, Лиза, станет не нужна. И что же будет с ней тогда?

Зажмуренные глаза породили мечтательное настроение. А вдруг, подумалось Лизе, этот тип окажется неплохим человеком?

Нельзя же всерьез думать, что все богатые жестоки и бессердечны. Он поговорит с ней напоследок, спросит, чем может наградить за то, что использовал ее. И тогда Лиза расскажет ему всю правду о своей жизни, о Сонечке. И может, он с барского плеча поможет ей, например, подарит малюсенькую квартирку где-нибудь в пригороде. Какое бы это было счастье!

Лиза в сердцах ущипнула себя за руку. Конечно же хозяин этого кабинета никогда не станет разговаривать с ней по душам, он и в сторону-то ее старается не глядеть. Но пока она в деле, пока нужна ему – нужно пользоваться моментом. Может, она успеет за это время поучиться на каких-нибудь курсах, получить профессию. А может, подцепит мужчину, который станет покровительствовать ей, когда все будет кончено.

– Что ты надумала?

Лиза вздрогнула так, что едва не слетела со стула. А странный человек уже возвышался над ней и смотрел на этот раз не в сторону, а прямо ей в лицо. От этого взгляда тело Лизы онемело и покрылось мурашками.

– Я согласна, – прошептала она.

– Хочешь о чем-то предупредить меня? – настаивал мужчина. – Потом будет поздно возвращаться к этой теме. Понимаешь?

– Я понимаю, – проговорила девушка. – Но мне не о чем вас предупреждать.

– У тебя есть друг, любовник?

– Нет.

– Ты понимаешь, что больше не должна общаться с родителями?

– Я понимаю.

– Эти люди не будут брошены на произвол судьбы. Но на многое им тоже рассчитывать не стоит. Не заслужили.

– Да, спасибо вам.

– Дай мне свой мобильный телефон, – вдруг распорядился мужчина и протянул ладонь.

– Зачем? – совсем потерялась девушка.

– Затем, что твоя прошлая жизнь должна остаться в этом кабинете.

– Я понимаю, – проговорила Лиза. – Но, честное слово, у меня нет телефона. Был, но пропал. Понимаете, у нас в кафе начался ремонт, и мы все повесили одежду в общем зале…

– Достаточно, – оборвал ее мужчина. – Я надеюсь, тебе можно верить. Не хотелось бы так сразу в тебе разочароваться. – Помедлил секунду, а потом спросил, глядя с прищуром: – Так можно тебе верить, Лиза?

– Можно, – твердо проговорила девушка.

– Хорошо, – сказал мужчина, и Лизе в его голосе послышалось явное облегчение. – Сейчас спускайся вниз, к подъезду. Шофер отвезет тебя в загородный дом. Там тебя встретят люди, они будут предупреждены о твоем приезде. До встречи.

– До встречи, – машинально пробормотала Лиза. И закрутила головой в поисках выхода из кабинета. Мужчина кивком головы то ли указал ей на дверь, то ли попрощался.

* * *

В коридоре какой-то блондинистый вышколенный мальчик бросился к ней наперерез, наверное, хотел проводить вниз, но Лиза обогнула его, пробежала мимо лифта и пешком спустилась по широкой лестнице в холл, а оттуда выскользнула на улицу. Хотя она и решилась, сейчас ею вдруг овладел приступ безволия и малодушия. Вход в офисное здание был оформлен полукруглой белой колоннадой, крайние колонны почти соприкасались со стеной. За одну из них, как смертельно напуганный зверек, и забилась Лиза. Ей вдруг подумалось, что, если стоять тут довольно долго, про нее забудут и потеряют к ней всякий интерес. А когда стемнеет, можно будет незаметно уйти. Всей своей жизнью приученная к терпению, она подняла воротник куртки и приготовилась ждать.