Дочки-матери. третий лишний?
Шрифт:
«Откажитесь от иллюзий и уверенности простофиль в том, что нужно все время взрыхлять болезненные воспоминания о прошлых несчастьях, как будто это пожизненный долг, который постоянно требует новой оплаты.
Откажитесь от иллюзий о морали, которую так красиво внедряли вам в грешную душу и которая превращает воспоминания о грязных ситуациях в бесконечно повторяющийся ад юных лет.
Не знаю почему, но это – не по мне. [...] Страдать от того, что пережил страдания, – увольте, нет».
Роман «Изнасилование» (1997) Даниэль Сальнав, состоит из «шести разговоров, нескольких писем и одной заключительной беседы» между исследователем-женщиной и одной из опрашиваемых женщин из народа. Эта женщина замужем за человеком, отбывающим тюремное заключение за изнасилование дочери этой женщины и своей собственной дочери – ее падчерицы. Хотя интрига раскручивается
По ходу повествования мы становимся свидетелями трудного признания этой женщины в двойной вине – за преступление своего мужа, а затем и за собственное предательство. Поначалу она пыталась делать вид, будто не осознавала происходящего, и чуть ли не выдавала себя за жертву (в ответ на обвинение, исходящее от дочери), затем лгала, что пыталась защитить дочь и обратиться в правоохранительные органы, но в конечном итоге она призналась, что ее муж насиловал падчерицу с самого раннего детства (а не только, когда та была подростком), и не только падчерицу, но и ее родную дочь. После того, как она попыталась изобразить свою супружескую жизнь безупречно счастливой и гармоничной, постепенно выясняется, что ее сексуальные отношения с мужем прекратились вскоре после свадьбы. Наконец, она подошла и к моменту, когда начался инцест, который она не только не пыталась предупредить или прекратить, напротив, она способствовала ему, заставляя дочь уступить отчиму, чтобы удержать его в доме: «Ты понимаешь, что ты делаешь со своим отцом? Ты что, не видишь, как он устал? Ты хочешь, чтобы он заболел? [...] Глупая девчонка!» С молчаливого согласия, если даже не одобрения матери, насилие над ее родной дочерью совершает человек, который является не только ее отчимом, но и мужем ее матери, – на лицо «символический» инцест первого типа, дублированный «реальным» инцестом второго типа [30] .
30
Определения «символический» и «реальный» употребляются здесь не в прямом смысле, не так как у Лакана (то есть инцест первого типа – сношение между кровными родственниками). Определение «символический» используется в том смысле, что тот, кто занимает место отца, не является биологическим отцом, так как связи определяются не кровным родством, а генеалогической позицией; а инцест второго типа (то есть сексуальная связь родственников с одним и тем же третьим) в данном случае – есть «реальный» инцест, так как мать делит с дочерью одного и того же сексуального партнера.
Таким способом эта женщина обеспечила сохранение семьи, удержала мужа, а себе гарантировала место «первой», то есть замужней женщины. Чтобы поддержать свой статус, она позволила заменить себя собственной дочерью, позволила мужу насиловать ее, а также попустительствовала продлению инцеста первого типа между мужем и падчерицей.
В самом финале, к большому удивлению читателя, она признается, что это она, мать, анонимно сдала своего мужа в полицию в тот день, когда он решил уйти от нее.
В сказке Шарля Перро «Ослиная шкура» мать умирает, поэтому сирота по матери остается в полном распоряжении отца и его сексуальных притязаний – настолько явных, что он даже решительно требует выйти за него замуж.
У кого еще искать защиты девушке, у которой такой слишком предприимчивый отец? Есть правда, «добрая мать», фея-крестная, которая подсказывает ей решение: попросить у отца невозможный свадебный подарок, а именно, платье – «цвета времени», «цвета луны» и «цвета солнца», – но что может быть невозможного для влюбленного мужчины, да к тому же короля? Наконец, платья были доставлены и свадьба объявлена, а последний способ защиты состоит в том, чтобы попросить у недостойного отца шкуру осла, который ему так дорог, так как его экскременты – это золотые монеты. Но что поделаешь? Страстное желание требует любых жертвоприношений: так Саломея требует голову святого Иоанна-Крестителя. Девушка получает «отвратительную» ослиную шкуру, мерзкую и вонючую, в которую она сразу же обряжается, «и ее лицо покрывается гадкой грязью» – все это для того, чтобы убежать подальше от родительского очага и превратиться в деревенскую девчонку, мишень для насмешек и плохого обращения. Мораль ясна – для молодой девушки любая участь лучше, чем уступить инцестуозным притязаниям отца, так как ничего не может быть хуже, чем инцест.
«Ослиная шкура» заставляет вспомнить о лохмотьях, в которые часто рядятся больные психической анорексией. Сегодня уже известно, какую роль может играть в появлении анорексии у девочки-подростка ситуация совращения или даже инцеста со стороны отца. В случае Ослиной шкуры
31
Более подробно об анорексии см.: Жинет Рембо, Каролин Эльячефф «Неукротимые. Лики анорексии». П., 1996.
Как мы видим, ослиная шкура выполняет функцию, которую должна была бы выполнить мать, что та и делает, если занимает предназначенное ей положение жены и защищает дочь от инцестуозных желаний отца. Эта роль тщательно описана в «Саломее» (1983) Оскара Уайльда, в которой Иродиада, мать, не перестает повторять своему мужу Ироду: «Не надо смотреть на нее. Вы все время на нее смотрите»; и далее: «Вы снова смотрите на мою дочь, не надо смотреть в ее сторону. Я уже говорила вам об этом»; «Вы то и дело говорите об этом», – отвечает Ирод; «Я просто повторяю», – следует реплика Иродиады. Она также предупреждает Саломею: «Не танцуйте, дочь моя». Саломея избегнет инцеста только ценой убийства Иоанна, чью голову она попросит в подарок. Можно найти более поздние варианты того же сюжета, когда матери удается защитить дочь ценой ли собственной сексуальности, или она просто изолирует детей от отца. Так, в фильме Сандрин Вейсе «Будет ли снег на Рождество?» (1996) мать увозит детей от отца, когда он начинает вести себя двусмысленно и делать авансы старшей дочери, достигшей подросткового возраста.
Инцест – явное следствие ситуации, в которой мать слишком устраняется и позволяет отношениям троих сократиться до отношений двух человек: дочери и отца, – если мать отсутствует, то отца становится слишком много. Сексуальные отношения с отцом подкрепляются влиянием отцовского авторитета над дочерью, и если она попытается их избежать, то только затронув всю семью в целом, которая почти всегда приговаривает жертву к молчанию. К кому же взывать о помощи? К матери, для которой она стала соперницей? Тем более, как мы уже могли убедиться, мать может быть даже сообщницей своего мужа, по меньшей мере, из-за своей пассивности.
Конечно, случается, что отец сам насильно исключает мать из отношений с дочерью. Например, в романе «Баллада и Источник» (1944) Розамунды Леманн мать покинула мужа ради связи с другим мужчиной, но надеялась вернуться позже и забрать свою дочь. Смертельно раненая гордость отца («Больше всего на свете она заботилась о собственном положении. Я сделаю все, чтобы подорвать ее репутацию, ее особенное положение») подтолкнула его сделать из дочери заложницу своей мести. Он так и не позволил жене забрать дочь, которую мать увидит еще два или три раза, очень кратко, после провальной попытки похитить ее. Отец посадит дочь под замок, а затем, став мистиком и окончательно свихнувшись, принудит ее к инцестуозным отношениям, когда она достигнет подросткового возраста. Инцест здесь становится способом отомстить жене, которая сначала самоустраняется из семьи, уехав с любовником и покинув дочь, и только потом отец окончательно исключает мать из своих отношений с дочерью.
По свидетельству дочерей, совращенных собственными отцами, зачастую прекращение всяких отношений с матерью становится символом этого ее «странного» отсутствия на предназначенном ей природой месте – месте супруги и матери [32] . Рассматривая переход от самоустранения к соучастию, необходимо ответить на вопрос: что выигрывает мать, закрывая глаза на тот факт, что муж спит с ее собственной дочерью, помимо того, что это позволяет избежать открытого конфликта в случае, если дело выплывет наружу?
32
«Многочисленные признания женщин, которые подвергались сексуальному насилию со стороны отца, весьма сдержанны в отношении той роли, что играет в инцесгуозной ситуации мать, если вовсе не обходят ее стороной. Создается впечатление, будто мать просто отсутствует как физически, так и психически. Таким образом, возникает вопрос о психическом смысле совращения между отцом и дочерью, в которых мать, более или менее осознанно, является свидетелем, пособницей, а иногда даже и подстрекательницей. (Франсуаза Кушар «Материнское захватничество и жестокость»)