Догмат о Христе и другие эссе
Шрифт:
Многие, и особенно Рейк, уже показывали, что этот перенос на Бога инфантильного отношения к отцу также обнаруживается в крупнейших религиях. Вопрос, поставленный Фрейдом и его учениками, касался психического качества религиозного отношения к Богу; и ответ в том, что в отношении взрослого к Богу наблюдается повторение младенческого отношения ребенка к отцу. Эта инфантильная психическая ситуация следует паттерну религиозной ситуации. В «Будущем одной иллюзии» Фрейд переходит к более широкому вопросу. Его интересует уже не только то, как религия психологически возможна, но также и то, почему она вовсе существует или почему она необходима. На этот вопрос он отвечает с учетом одновременно психических и социальных фактов. Он приписывает религии эффект наркотика,
Ибо в этой ситуации нет ничего нового. Она имеет инфантильный прототип и на самом деле является лишь его продолжением, поскольку ранее человек уже обнаруживал себя в схожем состоянии беспомощности: будучи маленьким ребенком по отношению к своим родителям. У него были причины бояться их, особенно отца; и все же он был уверен, что тот защитит его от известных опасностей. И потому вполне естественно было приравнять две эти ситуации. Здесь, как и во снах, желания играют свою роль. Спящего может охватить предчувствие смерти, угрожающей свести его в могилу, но работа сновидений выбирает условие, при котором ужасная угроза превращается в исполнение желаний: спящий видит себя в древней этрусской могиле, в которую забрался сам, желая удовлетворить археологическое любопытство. Сходным образом человек не просто превращает силы природы в людей, с которыми может общаться, как с равными, – это не отразило бы громадного впечатления, которое они на него производят, – но наделяет их характером отца. Он превращает их в богов, следуя в этом, как я попытался показать, не только инфантильному, но филогенетическому прототипу.
С течением времени были сделаны первые наблюдения о регулярности природных явлений и их подчинении законам, отчего силы природы потеряли свои человеческие черты. Но человеческая беспомощность осталась, а вместе с нею – тоска по отцу и по богам. Боги сохраняют свою тройственную задачу: они должны изгонять ужасы природы, примирять людей с жестокостью судьбы и компенсировать им страдания и лишения, которые наложила на них цивилизованная совместная жизнь [7] .
7
Sigmund Freud. The Future of an Illusion (Standard edition), XXI, 17–18. (На русском языке см.: Фрейд З. Будущее одной иллюзии. М.: АСТ, 2023. – Примеч. пер.)
Вот каким образом Фрейд отвечает на вопрос: «В чем заключается внутренняя мощь религиозных доктрин и каким обстоятельствам эти доктрины обязаны своей эффективностью независимо от рационального одобрения?»:
Выдаваемые за знание, они [религиозные представления] вовсе не являются ни предпосылками опыта, ни конечным результатом мышления; это иллюзии, исполнение древнейших, сильнейших и самых настойчивых желаний человечества; тайна их силы кроется в силе этих желаний. Мы уже знаем, что пугающее ощущение детской беспомощности пробудило потребность в защите – в защите посредством любви; эту защиту ребенку предоставляет отец. Осознание того факта, что эта беспомощность растягивается на всю человеческую жизнь, вынуждает и далее цепляться за отцовскую фигуру, теперь уже более могущественную. Добрая власть божественного Промысла смягчает страх перед жизненными опасностями; установление нравственного миропорядка обеспечивает торжество справедливости, каковая столь часто остается неосуществимой внутри человеческой культуры; продление земного существования в грядущую жизнь вводит пространственные и временные рамки, в которых и происходит исполнение указанных желаний. Ответы на загадочные для человеческой любознательности вопросы – например, как возникло мироздание или как связаны между собой тело и душа – обусловлены полным согласием с исходными обоснованиями этой системы. Для индивидуальной
8
Sigmund Freud. The Future of an Illusion (Standard edition), XXI, 17–18. (На русском языке см.: Фрейд З. Будущее одной иллюзии, с. 30. М.: АСТ, 2023. – Примеч. пер.)
Таким образом, Фрейд видит в инфантильной ситуации возможность религиозной установки; он видит ее относительную необходимость в бессилии и беспомощности человека перед лицом природы и приходит к заключению, что в условиях все большего контроля человека над природой религию следует рассматривать как иллюзию, которая становится излишней.
Резюмируем сказанное выше. Человек стремится к максимуму удовольствия; социальная реальность вынуждает его отказывать себе в удовлетворении множества импульсов, и общество ищет способы компенсировать индивиду этот отказ удовлетворением других импульсов, безвредных для общества – точнее, для господствующих классов.
Эти импульсы по сущности своей таковы, что их возможно удовлетворить в фантазиях, особенно в коллективных фантазиях. Подобное удовлетворение выполняет в социальной реальности важную функцию. Поскольку общество не допускает реального удовлетворения, фантазийное служит ему заменой и превращается в мощную опору социальной стабильности. Чем больше число импульсов, от которых человека вынуждает отказываться реальность, тем сильнее должна быть забота о компенсации. Воображаемое удовлетворение выполняет двойную функцию, характерную для любого наркотика: оно одновременно имеет болеутоляющий эффект и сдерживает желание активно изменить реальность. Общее воображаемое удовлетворение имеет неотъемлемое преимущество перед индивидуальными грезами: благодаря своей всеобщности эти фантазии воспринимаются сознанием так, будто они реальны. Иллюзия, которую разделяют все, становится реальностью. Древнейшим видом такого коллективного фантазийного удовлетворения является религия. По мере постепенного развития общества фантазии все более усложняются и рационализируются. Сама религия становится более дифференцированной, а вокруг нее, как средства выражения коллективных фантазий, возникают поэзия, искусство и философия.
Подытоживая, скажем, что религия имеет тройственную функцию: для всего человечества – утешение в тяготах жизни; для огромного большинства людей – поощрение эмоционального принятия своей классовой ситуации; а для господствующего меньшинства – облегчение чувства вины, вызванного страданиями тех, кого они эксплуатируют.
Цель дальнейшего исследования состоит в тщательной проверке вышеприведенных утверждений путем изучения краткого отрезка развития религии. Мы попытаемся продемонстрировать, какое влияние социальная реальность имела в конкретной ситуации на конкретную группу людей и как эмоциональные тенденции нашли выражение в определенных догматах, в коллективных фантазиях, а также показать, какие психические перемены повлекла за собой перемена в социальной ситуации. Мы попытаемся рассмотреть, как эти психические перемены нашли выражение в новых религиозных фантазиях, удовлетворивших определенные бессознательные импульсы. Таким образом мы проясним, насколько тесно перемены в религиозных концепциях связаны, с одной стороны, с переживанием различных возможных младенческих отношений с отцом и матерью, а с другой стороны, с переменами в социальной и экономической ситуации.
Ход исследования определяется методологическими предположениями, упомянутыми ранее. Его цель – понять догмат на основе изучения людей, а не людей на основе изучения догмата.
Конец ознакомительного фрагмента.