Договор с демоном
Шрифт:
Талисман у нее на шее вдруг загудел и обжег кожу — ни дать ни взять пчела, упавшая за шиворот. Только тут Мэй заметила, что кожа Лианнан бела не человеческой, а скорее фарфоровой или бумажной белизной и чересчур гладка. Блеск ее глаз и огненно-рыжий цвет волос наводили на мысли о хищных цветах джунглей.
— Опять прекрасная танцовщица, — произнесла Лианнан. — О, и с маленькой ученицей.
Мэй на миг растерялась, когда услышала ее голос, потом поняла почему: обычно люди говорили с интонацией, живыми голосами, а Лианнан даже не открывала рта.
— Не такой уж маленькой, — отозвалась Мэй и с опозданием поняла, что не стоило поддаваться на провокацию. Взгляд Лианнан переметнулся к ней, ярко-алые губы на белом лице — кровь на снегу — растянулись в улыбке.
— Если ты недовольна своим телом, — сказала Лианнан, очерчивая силуэт Мэй в ночном воздухе, — я могу его занять.
Она повела рукой со слабым «вж-жик», какое издавал меч Ника во время тренировок. Через секунду-другую напряженного созерцания Мэй поняла почему: вместо пальцев у женщины-демона были сосульки, играющие в сказочных огнях Ярмарки всевозможными цветами, притом острые, как бритвы.
— Спасибо, но я, пожалуй, пока оставлю все как есть.
Она вдруг насторожилась. Лианнан странным образом напоминала не Анзу, а Ника: выдержать его пристальный взгляд было все равно как затаить дыхание, как растянуть время, пока сердце отбивает чечетку.
— Очень жаль. — Женщина-демон улыбнулась. Она опустила руку.
— Лианнан, — окликнула Син. Голова демоницы резко, как на шарнире, повернулась к ней. — У меня к тебе есть вопросы.
Мэй вздрогнула от перемены в ее тоне, потом встретилась с нею взглядом сквозь огненную пелену волос Лианнан. Карие глаза Син смотрели многозначительно и веско. Она послала Мэй крошечный кивок, и та догадалась: Син отвлекла демона, чтобы ее защитить.
Мэй невольно задумалась, сколько партнеров стали одержимыми у нее на глазах.
— Спрашивай, — распорядилась Лианнан.
В этот миг на Мэй снизошло озарение, больше похожее на затмение: что-то черное, кошмарное нависло над ней, вытесняя все, что она знала, на периферию. Она поняла, что линии круга связали ее и Лианнан, словно нити от марионетки к кукловоду.
Ярость Анзу она тоже чувствовала на расстоянии, но та была очевидна, как надвигающаяся гроза или таран, и направлена на Ника; а мысли Лианнан находили дорогу украдкой, исподтишка — как холодный сквозняк под дверью человеческой души.
Если бы только в них разобраться, как в обычных житейских вопросах, да найти выход, может, и Нику можно будет помочь с очеловечиванием?
Лианнан оглянулась на нее, щуря глаза-льдинки, и Мэй вдруг поняла, что демоница может ощущать часть ее эмоций: очень уж колок и холоден был ее взгляд, словно кто тыкал в лицо обледенелой веткой. Затем в душу ворвались чужие мысли — зловеще-инопланетные тучи в родном небе.
В следующий миг внимание Мэй и Лианнан отвлекло движение среди просителей за пределами круга. Вперед выступили мужчина
— Дочь Дженни Тейлор убежала из дома три года назад. Мать хочет знать, жива ли она, — произнесла Син.
— Твои сведения неверны, — ответила Лианнан.
Мэй показалось, что больше она ничего не скажет.
Потом ее взгляд скользнул с женского лица на мужское.
— Твоя дочь никуда не убегала, — сказала она. — Это твой муж закопал ее под яблонями, которые ты посадила в честь ее рождения.
Женщина вскинула голову и посмотрела на Лианнан взглядом человека, который проваливается под лед. Демоница рассмеялась.
— Поразмысли над этим, — сказала она. — А когда решишь отомстить, призови меня. Я заползу к нему внутрь и заставлю горько-горько пожалеть…
Муж бедной женщины метнулся в сторону и припустил бежать. Продавец ножей с Ярмарки прыгнул ему наперерез и одним ударом отправил скулить и корчиться в пыли.
Меррис Кромвель вышла из темноты и увела несчастную прочь. Мэй, прищурившись, смотрела вслед их тускло-серым силуэтам. Женщина протянула к Меррис обе руки, а вслед за тем хозяйка Ярмарки что-то спрятала в карман.
«Она еще и заплатила, — догадалась Мэй. — За то, чтобы ей сказали о дочери, закопанной под яблонями».
Мэй испустила один прерывистый, горький вздох и отвернулась. Такая уж у них работа.
Син уже смотрела на Лианнан.
— Что, довольна? — спросила танцовщица. В ее словах скрывалось жало.
Лианнан качнулась к ней.
— Еще как. И это был твой второй вопрос, Синтия Дэвис, дочь Стеллы. Надеюсь, последний.
Син сжала губы в линию — тонкую решительную черту под последней фразой, чтобы больше не вырвались опрометчивые слова.
— Последний.
Лианнан посмотрела на нее — прозрачные глаза причудливо замерцали в свете звезд и бледных огней, отразившихся на поверхности моря.
— Четыре тысячи лет назад девушки из Мохенджо-Даро танцевали для меня среди факелов. Они тоже были юны и прекрасны, — прошептала она. — Еще помню гречанок в пляске иеракио, посвященной местной богине. Они двигались точно так же, как вы сейчас. Все они спотыкались в свое время. Споткнешься и ты.
Син подняла бровь.
— Не сегодня.
— Ничего, — ответила Лианнан. — Я подожду.
Она молниеносно развернулась к Мэй — волосы прочертили дугу в воздухе, словно хвост огненной кометы, и плавно легли на плечи.
— А ты что же? — спросила женщина-демон.
Мэй сложила руки.
— В каком смысле?
— Тебе ведь что-то нужно. Я чувствую.
— Информация мне бы не помешала, — задумчиво согласилась Мэй.
— Нет, ты жаждешь большего.
— Может быть, только цены кусаются, — сказала Мэй. — У тебя как в ломбарде: туда ходят только те, кто совсем отчаялся. А я пока не из их числа. Я могу себе помочь, если будет чем. От тебя мне нужны только сведения.