Договор с дьяволом

Поттер Патриция

– Если что, кричи, – сказал он.

Какое-то время Ники колебалась, затем вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Кейн лежал на полу, связанный по рукам и ногам. Он несколько раз моргнул от ослепившего его света лампы, затем попытался сесть.

Он выглядел просто ужасно. Лицо его было совсем бледным и осунувшимся, но глаза продолжали пристально смотреть вперед, пытаясь что-нибудь разглядеть сквозь яркий свет. Она поставила лампу на пол и со свертком в руках подошла к нему.

– Кейн?

Он

снова моргнул.

– Ники? – не веря своим глазам, глухо переспросил он.

– Я принесла тебе воды.

Он попытался сесть, и, несмотря на переполнявший ее гнев, ей стало ужасно жаль его. Она открыла флягу и предложила ему воды, поднеся горлышко ко рту. Сначала он пил жадно, захлебываясь, затем стал пить медленнее. Наконец он оторвался от фляги и внимательно оглядел ее. Она продолжала стоять на коленях, будто загипнотизированная его взглядом.

– Спасибо, – просто сказал он.

Ники не знала, что сказать. Несмотря на следы побоев, выражение его глаз осталось прежним, он не боялся смотреть ей прямо в лицо. Она первая отвела взгляд, взяла салфетку, в которую были завернуты бинты, и нежно провела ею по его лицу.

– Митч очень сильно избил тебя? – с нежностью спросила она.

Кейн пожал плечами:

– Возможно, я выгляжу хуже, чем чувствую себя на самом деле. – Он немного помолчал. – Тебе не следовало приходить сюда. Твой дядя…

– Это он велел мне сюда идти.

Его глаза широко открылись, затем он снова прикрыл их.

– Я сказал ему все, что знаю.

– Расскажи мне о своем друге, – не очень уверенно попросила она.

– Его повесят через неделю, – резко ответил Кейн. – Может быть, даже раньше. Я потерял счет дням.

– Ты, должно быть, его любишь… очень любишь.

Кейн попытался устроиться поудобнее. Впервые за время ее визита он отвел от нее взгляд, уставился на дверь за ее спиной и ничего не ответил. Он опять погрузился в свои мысли.

– Я хочу понять, – сделала она еще одну попытку вызвать его на разговор.

Наконец он посмотрел на нее. Боль исказила его лицо.

– Я очень люблю его и… тебя. Чертовски сильно. Никогда не думай, что я тебя не любил, – казалось, эти слова давались ему с большим трудом.

Ники не могла больше сдерживаться. Она уронила салфетку и коснулась его лица. Дотрагиваться до него, почувствовать его рот, его заросший щетиной подбородок, его шрам. Просто погладить его – неужели никогда больше она не сможет это сделать!

– Я люблю тебя, – произнесла она, с трудом сдерживая рыдания.

– Я знаю, – сказал он. – Я бы сделал все, чтобы предотвратить это. Я думал, что смогу, потому что я ужасно хотел убить двух зайцев и надеялся, что у меня это получится, – горько добавил он. – Но я ошибся.

– Если бы ты сказал мне…

– И

что бы ты тогда сделала? – спросил он. – Сказав тебе, я бы поставил и тебя перед этим чертовым выбором. Я не мог так поступить с тобой.

– Но ты все равно заставил меня выбирать, – прошептала она. – Я не могла сказать дяде того, что ты рассказал мне. И он это понял.

Кейн тихо выругался, так тихо, что она почти не расслышала.

– А Робин, что он знает?

– Ничего. Пока ничего.

На его щеке снова стал подергиваться мускул.

– Так твой дядя отсылает вас отсюда?

– Да.

– Хорошо, – сказал он, затем отвернулся. – Спасибо тебе за воду. Тебе лучше идти.

– А ты? – спросила она.

Он пожал плечами:

– Обо мне не стоит беспокоиться. Ты должна заботиться о Робине. Не позволяй ему… нарушать закон.

– Он говорит, что его ястреб уже научился охотиться, – с отчаянием в голосе прошептала Ники.

Кейн улыбнулся. Так, как улыбался раньше. Медленно, лениво и нежно. Ее сердце снова заныло. Она попыталась сдержаться, но не смогла.

– Что случится, если дядя Нат позволит тебе уйти?

Его глаза сузились:

– А зачем ему это?

– Возможно, он нуждается в твоей помощи.

– Ты знаешь, что происходит, когда я пытаюсь помочь, – он грустно рассмеялся. – Все мои благие намерения ведут других людей в ад. Разве ты этого еще не поняла?

– Но что бы ты стал делать? – настаивала она.

– Я бы сделал все, чтобы с тобой и Робином все было в порядке.

– А затем? – Она не была уверена, что так уж хочет услышать ответ на свой вопрос. Но ее вопрос как бы повис между ними. Она спрашивала, есть ли у них хоть какая-то надежда на счастливое будущее. Она открыла ему свое сердце, подавила собственную гордость, но она должна была это узнать.

Он медлил с ответом, и сердце ее упало. Он не хотел ее. Он был достаточно честен с ней, чтобы не лгать.

Ее чувства не могли не отразиться в глазах.

– Ники, – произнес он с отчаянием в голосе. – В случае успешной операции помилуют Дэйви, но не меня.

– Что ты этим хочешь сказать? – прошептала она.

– Я должен вернуться в тюрьму, – коротко объяснил он. – Дэйви не освободят, если я не вернусь. У меня нет будущего.

В крайнем замешательстве Ники уставилась на него. Он ничего со всего этого не получает? Он все это сделал только ради друга? Она-то думала, что он хотел выдать полиции Логовище хотя бы отчасти для себя. Она почти задыхалась. Но если он вернется в тюрьму, они исполнят вынесенный ему смертный приговор. Нет, конечно же, они должны его смягчить. Но лицо Кейна говорило другое. Оно казалось гранитным изваянием, на котором горели полные отчаяния глаза.