Договор с дьяволом
Шрифт:
В настоящий момент именно об этом мог знать один человек. И звали его, вернее, ее – Ангелиной Васильевной Нолиной. Грязнов убедился, что Александр назвал точный курс. Но теперь наступала и его очередь, Александра Борисовича Турецкого…
И еще у Грязнова появилось ощущение, что, кажется, огромная гора понемногу стала сдвигаться с места. И значит, еще парочка-другая крепких толчков – и она станет сама разваливаться…
Посещение Турецкого вызвало у Лины чрезвычайное беспокойство. Она сразу поняла, что перед ней не дурачок, на которого с легкостью необыкновенной могли бы подействовать ее
И наконец, – что очень опасно! – похоже, ему что-то известно о хвосте, как он выразился. И это могло означать, что и за ней, и за Мамедовым, и – что хуже – за Козловым пристально наблюдали, подслушивали разговоры, записывали на пленку… А о чем говорили? Теперь надо буквально дословно все припоминать и находить каждому слову приемлемое объяснение…
А как он все перевернул с ног на голову?! Вышло, что это она, Лина, первая связала смерть Махмуда и Самарина с катастрофой на «Соколе»! Это уж вообще ни в какие ворота!
И последнее предупреждение – вспомни, где была, что делала… Нет, надо срочно мчаться в проклятый «Вестник» и там хоть из кожи вылезть, но утвердить всех в убеждении, что она в злосчастный день смерти академика маялась от безделья и ожидания в их коридорах.
Ее отчаянные размышления оборвал телефонный звонок. Господи, да кого еще черт надоумил звонить, когда башка занята совершенно другими проблемами?! Надо мчаться на Ленинский проспект, в президиум Академии наук, а тут какие-то звонки!…
– Слушаю вас, Нолина, – суровым голосом сказала она в трубку, желая сразу отбить всякую охоту болтать у звонившего.
– Здравствуйте, Лина, – послышался учтивый и холодный голос Дроуди. – Как настроение?
– Отвратительное.
– Да? Есть серьезные причины?
– Все есть, – почти грубо ответила она. – Бесконечные следователи, то им скажи, другое. Замучили.
– Ну, надеюсь, с этим вопросом у вас все в порядке. Буду краток. Хочу напомнить, что в нашем договоре оказался некий пробел. Вы понимаете, о чем я. Его необходимо восполнить. Обязательно. Вы должны понимать свою ответственность.
– Но ведь вы же знаете, что у нас произошло!
– Знаю, разумеется, но ко мне и нашему договору это событие не имеет ни малейшего отношения. И каждая сторона обязана выполнять договор неукоснительно. Я правильно говорю это по-русски?
– Правильно, – буркнула она.
– Тогда я ожидаю вашего звонка. Мой номер вы помните. Не тяните с окончательным решением. Потому что есть вещи, которые даже я не могу проконтролировать, понимаете? Большие деньги всегда очень опасны для тех, кто не выполняет условий. Всего доброго. Жду завтра.
– Будь ты проклят, сволочь! – воскликнула она, вспыхнув от гнева. Но лишь после того, как в трубке послышались
И уже через минуту-другую, промокнув влажным носовым платком, а затем и душистыми гигиеническими салфетками лицо, она попросила Серафиму Павловну вызвать к подъезду служебную машину. Звонили из академии, кажется, там что-то сдвинулось с места. Надо, оказывается, человеку умереть, чтобы дело его ума и рук получило наконец очередное признание! Лина была просто прекрасна в своем праведном гневе…
Но, увлеченная единственной мыслью – еще раз приложить все усилия для обеспечения себя крепким алиби, она словно перестала обращать внимание на все окружающее ее. А обратить следовало бы…
От самого «Мосдизеля» за ней неотступно следовали две машины, меняясь местами, чтобы не примелькаться у водителя «Волги».
Денис поступил разумно и подключил, что называется, за те же деньги не одного Филю Агеева, а и его напарника Щербака, благо все равно тот сидел без дела. Вот они и «повели» Нолину из Химок на Ленинский проспект, в район площади Гагарина.
Филя, как менее заметный, «сопроводил» прекрасную женщину до редакции «Академического вестника», пошнырял там, поглядел то и се, поскольку никто его не останавливал и не спрашивал, кто он и по какой причине наличествует в святая святых академической мысли…
Пробыв в «Вестнике» не долее часа, Нолина с удовлетворенным лицом покинула здание и отправилась обратно, в Химки. И просидела на работе до конца дня. После чего та же служебная «Волга» отвезла ее домой, на Кутузовский проспект.
Щербак уехал, а Филя на всякий случай остался. До утра. Но это абсолютно ничего не значило для бывшего разведчика спецназа ГРУ: на войне такое «дежурство» можно было безо всяких условностей назвать райским отдыхом…
Утром Филю сменил Николай. Он имел указание сопровождать даму, которая, скорее всего, прямо с утра двинется на службу. И оставаться там до приезда следственной группы во главе с Турецким. Тоже задание не бог весть какое.
Нолина вышла вместе с пожилым мужчиной, который явно годился ей в отцы. Ну еще в покровители, как раньше называли подобных старцев, любящих молоденьких девочек-певичек. Коле и в голову не пришла бы мысль, что этот дед-сморчок – известный ученый и муж Ангелины Васильевны. Тем более что она прижималась к нему, кокетничала, словно с богатеньким, но немощным любовником. Живут же люди! А Филя, подумал Николай, сегодня же от него схлопочет. Как же это он не углядел, что дамочка-то с любовничком, оказывается?
Вот полный подобных мстительно-завистливых мыслей Щербак и приехал следом за парочкой в Химки. И был несколько разочарован, когда подходящие к подъезду служащие спокойно здоровались с этим дедом и его женщиной, не находя здесь ничего удивительного. Может, показалось? И не такой он старый, как кажется? Хрен их всех знает, чем занимаются…
И первый, кому он доложил о странной парочке, был Александр Борисович Турецкий, который выбрался из тесноватой для него «Волги» с синей мигалкой на крыше и потянулся, расправляя плечи. Следом из «РАФа» вышли несколько человек, которых даже неопытный глаз определил бы как работников правоохранительной системы. Профессия все же накладывает свой отпечаток.