Доиграть до конца
Шрифт:
– Вы… Карпов Станислав Михайлович? – с сомнением в голосе спросила она.
– Да, я, - ответил человек, тяжело дыша и держась одной рукой за дверной проём, а другой за дверь, чтобы не упасть, - чем обязан? – спросил он и посмотрел на Леру мутными глазами из-под опухших век.
– Вы… были когда-то знакомы с Тимофеевой Марией Владимировной? – неуверенно спросила Лера.
Карпов некоторое время молчал,
– Да, я знал Машу, - ответил он.
– Это моя мама, - объяснила Лера и протянула Карпову фальшивое свидетельство о рождении.
Карпов изучал этот документ, удивлённо подняв брови и странно скривив рот.
– Когда мама узнала, она пошла к Вам домой, чтобы рассказать Вам, - Лера старалась говорить фразами из писем не особо образованных читателей, чтобы более правдоподобно играть роль недоучившейся дочки швеи, у которой, по определению, не может быть грамотной речи. – А там сказали, что Вы квартиру продали и уехали. А потом она в школу милиции ходила, а её туда не пустили, потому что у неё пропуска не было, а она спросила, как найти студентов, которые последний год на оперативников учатся, а ей сказали, что они уже защитили дипломы и уехали по распределению…
На глазах у Леры появились слёзы. Карпов молча слушал её, время от времени опять продолжая рассматривать свидетельство о рождении у себя в руках.
– И ещё мама хотела у Вас тогда прощения попросить за то, что… Ну Вы знаете… Она Вас каждый день ждала, думала Вы придёте и заберёте её к себе… А потом…
Вдруг из глубины квартиры Карпова послышалось шипение, затем треск и запахло паленым.
– Пельмени… - с трудом ворочая языком, пробормотал он и побрёл на кухню, держась за стену и забыв закрыть за собой дверь.
Лера решила пойти следом за ним и оказалась в огромной пустой квартире, где последний раз уборку делали, скорее всего, ещё в бытность Карпова начальником криминальной милиции. Пройдя по тёмному пыльному коридору, она попала на кухню со старой разнокалиберной мебелью и заляпанной жиром мойкой.
Карпов стоял возле видавшей виды газовой плиты и, не выпуская из одной руки свидетельство о рождении Леры, другой рукой вытирал грязной и жирной тряпкой пену и жидкость, выбежавшие из кастрюли с варившимися пельменями.
Лера подошла к Карпову, отобрала у него свидетельство о рождении и тряпку, затем достала из кармана своего пальто чистый носовой платок, вытерла Карпову рыхлые и слабые, как у ребёнка ясельного возраста, ладони, затем усадила его на стоящую возле стола табуретку. После этого Лера сняла пальто, вымыла плиту, на которую поставила доваривать пельмени, а затем начисто вытерла стол, за которым сидел полусонный Карпов.
–
Лера достала из сумки файл с документами, которые начала раскладывать перед Карповым на столе.
– Вот мой паспорт…, вот ксерокопия маминого паспорта…, вот свидетельство о смерти мамы… - объясняла она.
Карпов равнодушно листал документы, только, просматривая паспорт Леры, вдруг бросил мимолётный взгляд на неё, и Лера была уверена, что этот взгляд был весьма заинтересованный и осмысленный. Затем Карпов опять погрузился в полудрёму.
– Маша умерла? – тревожно спросил он, услышав про свидетельство о смерти.
– Да, летом уже два года было, - ответила Лера, насыпая ему в тарелку сваренные пельмени. – Она болела долго, у неё рак был, но мы надеялись… А потом она Вас увидела… А Вы с мальчиком каким-то шли из больницы… Она узнала, что у Вас есть семья… плакала весь вечер… а ночью умерла от разрыва сердца…
Лера, с трудом сдерживающая до этого слёзы, закрыла лицо руками и заплакала. Она плакала совершенно искренне: ведь весь её план по «раскрутке» Карпова на откровения о его прошлой деятельности в составе «штурмовиков» рухнул.
А план был так хорош! Она приходит в гости к Карпову, обилием информации про Машу Тимофееву, подкреплённой стопкой документов, половина из которых, между прочим, подлинные, убеждает его в том, что она – его и Маши совместная дочь. Затем она просит, чтобы он вместе с ней прошёл генетическую экспертизу для подтверждения отцовства, а за две недели, а именно столько длится такое исследование, она свозит Карпова к Маше в колумбарий, в гости к себе в Машину квартиру пригласит и будет постоянно расспрашивать про его жизнь, в конце-концов Карпов расскажет и об интересующих её «штурмовиках» .
А потом она получит результаты генетической экспертизы, где будет ясно сказано, что Карпов – не её отец, поплачет с горя, типа «мама, зачем ты меня обманула!» и навсегда распрощается с Карповым, потому что «не хочет навязываться чужому человеку». Потом она вернётся домой, опять поселит в Машиной квартире квартирантов, а через несколько дней опубликует статью о «штурмовиках» и получит место штатного корреспондента газеты «У всех на слуху»…
Но кто мог знать, что после выхода из психбольницы Карпов окажется таким «овощем»! Да он вряд ли понял хотя бы половину из того, что ему говорила Лера. Зачем тогда она устроила весь этот дорогостоящий цирк? Можно, конечно, слово за слово выудить у Карпова про «штурмовиков», но что в его бредовых речах окажется правдой?
Неожиданно на плечо Леры легла чья-то рука. Лера вздрогнула и испуганно вскочила со стула. Рядом с ней стоял Карпов и держал стакан с водой в дрожащей руке.