Доиграть до конца
Шрифт:
***
«Лихие» 90-е приближались к своей половине. Все криминальные элементы, десятилетиями сидевшие в подполье, вылезли на поверхность и начали делить между собой чужую собственность, оказавшуюся беззащитной перед таким натиском. Слово «рэкет», сопровождающееся сожжёнными киосками и машинами, а иногда и стрельбой, знали даже дошкольники.
Когда у каждого торгово-промышленного объекта, имеющего хоть какую-то коммерческую ценность, появился свой новый хозяин, начался передел собственности уже между этими особами. К тому времени, когда Стас охранял
Вот оно пришло
Шарайчук значительно повысил зарплату Стасу с одногруппниками, кроме этого, он старался не назначать дежурство ребятам чаще, чем раз в две недели. Стас понимал, что таких бригад, как они, у Шарайчука не один десяток, поэтому держался за такое «хлебное» место, хотя друзья не раз предлагали ему уйти из этого бизнеса.
– Тогда и из школы милиции нужно уходить, - объяснял он Юре Пономаренко, с которым вместе служил, и который первым запаниковал, - потому что какой из тебя тогда оперативник получится, если ты после первых выстрелов на другом конце города сразу белый флаг выкинул.
– Да, Юрец, переводись, наверное, в кулинарное училище, - посоветовал Юре Дима Воронов, который умом особым не отличался, но Стасу был предан, как собака.
Они сидели в квартире тётки Стаса, куда Стас переселился после того, как тётку парализовало и её забрала к себе досматривать его мама. Сегодня днём они в целости и сохранности передали охраняемые вагоны, получили зарплату и снимали стресс, попивая пиво и играя в покер. На кухне какие-то случайные девочки мыли посуду после ужина и ждали, когда мальчики обсудят свои дела и позовут их.
– А если честно, то я почти уверен, что Блэкмор нас просто так не отпустит. Из школы милиции нас, конечно, не попрут, но нервов потреплют – будь здоров, - поставил точку в этом разговоре Стас.
***
…И опять открытые платформы, на этот раз с тракторами, стёкла которых защищены фанерой. Травматический пистолет в кармане, кастет на пальцах, наручники, которые всё чаще и чаще защёлкиваются на чьих-то руках… И мандраж, вечный мандраж, который проходит только после того, как Стас убедится, что и сегодня на них нарвались какие-то рэкетиры-самоучки.
Теперь у Стаса в кармане рация. Другая такая же рация у диспетчера. Через определённые промежутки времени, известные только Шарайчуку, Стас по рации отчитывается о состоянии возле платформ диспетчеру, которая сразу же звонит Шарайчуку и передаёт ему полученную информацию. Если появится кто-то подозрительный – Стас передаёт внеплановый сигнал о том, что всё нормально, а диспетчер передаёт это сообщение Шарайчуку, который к этому времени продумал каждую мелочь, которая помогла бы не только выйти на оставшихся крупных соперников нового хозяина района, но и позволила бы остаться в живых Стасу с ребятами. Стас постоянно находит всё новые и новые лазейки, которые могут использовать соперники, а Шарайчук или аргументировано развеивает опасения Стаса, или, решив, что он прав, немедленно принимает соответствующие меры.
Самое страшное было то, что Стас буквально десять минут назад передал по рации диспетчеру сообщение о том, что всё в порядке. Он посмотрел на часы: до следующего планового звонка Шарайчуку ещё больше часа, внеплановый звонок делать нельзя, ведь диспетчер оказалась в сговоре с предполагаемым противником: нужно переключить минимум пять стрелок, чтобы добраться от станции до их тупика, а это можно сделать только централизовано.
Если рассуждать здраво, то Стасу с ребятами сейчас лучше всего было бы свалить подальше от платформ и не мешать их увозить. Можно также добровольно сдать прибывшим платформы и уйти домой, а потом «отморозиться» и сказать Шарайчуку, что они думали, что это его люди. Только потом можно забирать документы из школы милиции, потому что Шарайчук гарантированно обеспечит признание всех их профнепригодными, и не без оснований.
И Стас решил, что лучше перестраховаться, чем влететь. В пяти минутах ходьбы от станции был магазин, где ребята покупали продукты, чтобы питаться во время дежурства. Наверняка, там есть телефон.
– Юра, - не поворачивая головы приказал он. – Потихоньку отходишь, а потом бежишь в магазин и звонишь Блэкмору. Витя, Лёша, переходите на другую сторону колеи, как только «толкач» остановится – залетаете в кабину и пакуете всех, в том числе и машиниста. Я и Дима делаем то же самое, но с этой стороны «толкача». Валера остаётся здесь и не даёт присоединить платформы к «толкачу».
«А потом молимся, чтобы люди Блэкмора успели сюда подъехать до того, как нас всех перебьют,» - добавил Стас про себя.
Маневровый тепловоз медленно подъехал к платформам с тракторами, на его ступеньках появился железнодорожник, который должен был присоединить платформы к «толкачу». Трое ребят остались стоять по разные стороны колеи возле предполагаемого стыка платформ с «толкачём», а Стас с Витей, каждый со своей стороны колеи, не спеша направлялись к лестнице на другом конце тепловоза. Стас приветливо помахал рукой находившимся в кабине людям и начал не спеша подниматься по лестнице.
– Ну, наконец, - радостно сказал он, открывая дверь в кабину машиниста. – А то мы уже тут замёрзли, как бобики…
В кабине, кроме машиниста, сидело ещё три человека, судя по всему, не имеющих никакого отношения к железной дороге. Все они на какое-то мгновение повернулись к Стасу, и этого было достаточно, чтобы в противоположную дверь ввалились Витя с Лёшей и нейтрализовали двоих. Третий же, вместо того, чтобы обернуться и посмотреть, что случилось с его товарищами, молниеносно выхватил из-за пояса пистолет, и, на ходу сняв его с предохранителя, не целясь, направил на Стаса. Если бы Стас заранее не решил пнуть этого человека ногой в живот, это могло бы стать его последним воспоминанием в этой жизни. Но Стас успел выбить ногой пистолет из руки противника, а в это время кто-то сзади сделал захват шеи этого человека.