Доказательства вины

Батчер Джим

Я удивленно покосился на него.

— Вы это серьезно?

Он кивнул.

— Я… и еще кто?

— Мерлин.

Я фыркнул.

— Вы уверены? Потому как Мерлин та еще штучка с ручкой. Уж поверьте моему опыту.

— Нет, Гарри, — возразил Майкл терпеливым тоном. — Не Мерлин, председатель Совета. ТотМерлин. Настоящий.

Некоторое время я вел машину, широко раскрыв рот.

— Bay, — выдавил я в конце концов и тряхнул головой. — Может,

вы считаете, что мне нужно найти большой камень или еще чего такое? Вонзить туда меч и оставить на лужайке перед Белым домом?

Майкл перекрестился.

— Боже упаси! Нет. У меня просто… — Он почесал кончик носа. — Инстинкт.

— Вы хотите сказать, вроде того, как когда Бог посылает вас на очередную операцию?

— Нет. Обычное стариковское чутье. Мне кажется, вам стоит поизучать историю «Амораккиуса» — как его передавали от носителя к носителю.

Упомянутый меч покоился в данный момент на перевязи, в ножнах, упершись острием в коврик под Майкловыми рыцарскими башмаками.

— Ух ты. Вы хотите сказать… этот меч… Ваш меч… — Я не стал договаривать.

— Возможно, — кивнул он. — Хотя церковные записи отрывочны, нам удалось установить, что два других меча на протяжении столетий время от времени перековывались. Этот — ни разу.

— Это любопытно, — задумчиво произнес я. — Это черто… очень интересно.

Майкл одарил меня легкой улыбкой и кивнул.

— Интригующая тайна, правда?

— А знаете, — сказал я. — Тайны, конечно, вещь замечательная. — Я задумчиво пожевал губу. — Но я надеюсь, вы не слишком спешите. Вы, наверное, заметили, что год у Совета выдался хлопотный. Конечно, я выкрою время рано или поздно, но пока… — Я пожал плечами.

— Понимаю. — Он тоже помолчал немного. — Но знание истории меча может оказаться очень важным. Чем раньше, тем лучше.

Что-то в голосе Майкла заставило меня взглянуть на него более внимательно.

— Почему?

Его рука непроизвольно погладила рукоять «Амораккиуса».

— Мне кажется, мне недолго осталось носить этот меч, — произнес он очень мягко.

Когда Рыцари Меча выходят в отставку, они получают извещение напрямую от работодателя.

— Майкл? — спросил я. — Вам что… э… контора письмо прислала? — Я старательно избежать добавления «Как сделали с Широ».

— Нет. Инстинкт, — ответил он и улыбнулся мне. — Просто мне кажется, у меня начинается кризис среднего возраста. Впрочем, я не собираюсь менять образ жизни и уж не имею ни малейшего намерения уходить в отставку преждевременно.

— Что ж, хорошо, — сказал я, хотя это прозвучало мрачнее, чем мне хотелось бы.

— Вы не будете против, если я задам вам вопрос личного характера? — спросил Майкл.

— Я как-то слишком

занят, чтобы отвечать на риторические вопросы.

Он улыбнулся и кивнул. Потом прикусил губу, явно подбирая слова.

— Гарри, вы довольно долго избегали меня. И вы производили впечатление… ну, скажем так, более сурового, чем прежде.

— Ну, лично вас я не избегал, — возразил я.

Он внимательно, спокойно смотрел на меня.

— Ну ладно, — буркнул я. — Угу. Только я почти всех избегал. Не принимайте это на свой счет.

— Может, я чего-то не так сделал? Или кто-то из моей семьи?

— Да хватит риторики! Вы сами знаете, что нет.

Он кивнул.

— Тогда, возможно, это вы что-то сделали. Что-то такое, что стоило бы обсудить с другом.

Знак падшего ангела на моей левой ладони начал зудеть. Я хотел было сказать «нет», но удержался. Квартал или два я вел машину молча. Надо было ответить. Майкл мой друг. Он заслуживал доверия и уважения. Он заслуживал ответа.

Но я не мог.

А потом губы мои шевельнулись, и я понял: то, что терзает меня больше всего, не имеет никакого отношения ни к монетам, ни к падшим ангелам.

— В прошлый Хэллоуин, — тихо сказал я, — я убил двоих.

Он медленно вдохнул и кивнул.

— Один из них был Кассий. Когда он уже лишился сил, я скомандовал Мышу сломать ему шею. Второй — женщина, некромант по имени Собиратель Трупов. Я застрелил ее в затылок. — Я судорожно сглотнул. — Я убил их. Я никогда прежде не убивал людей… вот так. Хладнокровно. — Я помолчал еще немного. — Меня мучают кошмары.

Я услышал, как он вздохнул. Когда он заговорил, голос его звучал натянуто, будто от боли.

— Я занимаюсь этими делами дольше, чем вы. Я могу понять, что вы ощущаете. По крайней мере отчасти.

Я не ответил ему.

— Вам кажется, все никогда больше не будет как прежде, — продолжал он. — Вы очень отчетливо это помните, и это вас не отпускает. Это как ходить с острым камешком в ботинке. Вы чувствуете себя запятнанным.

Чертовы дурацкие уличные огни… кой черт они расплываются? Я поморгал, не произнося ни слова. Да и в горле все равно стоял ком, мешавший говорить.

— Я знаю, каково это, — повторил он. — И заставить это исчезнуть невозможно. Но со временем станет легче. — Он помолчал, судя по всему, глядя на меня. — Если бы вам пришлось сделать это еще раз, вы бы это сделали?

— Вдвое решительнее, — ответил я, не раздумывая.

— Значит, то, что вы сделали, было необходимо, Гарри. Это может причинять боль. Это может преследовать вас. Но в конечном счете, до тех пор, пока вы поступаете так, как считаете нужным, вы сможете жить в мире с собой.