Доказательства вины
Шрифт:
Она продолжила говорить, мы записывали ее объяснения, и занятие потекло в привычном ключе.
Мои подозрения подтвердились. Похоже, уже всем магистрам в Академии стало известно, кто я, и не только Лэшел не был готов закрыть глаза на то, что в Академии учится Этари. Только вот Виттория, похоже, решила не заострять внимание на моем появлении или делать какие-нибудь провоцирующие намеки, а просто вести себя так, словно меня здесь нет. Тем лучше для меня -- игнорирование намного лучше показной неприязни и нападок. Остальные адепты, даже если это и заметят, вряд ли смогут сделать из увиденного правильные выводы. И, если мне очень повезет, все прочие преподаватели, ненавидящие Этари и недолюбливающие вампиров, поведут себя в том же духе. Настороженное отношение магистров -- не такая большая цена за то, что такому количеству окружающих открылось, кто я на самом деле... Теперь не приведи Локи, если кто-нибудь узнает, как обстоят дела на самом деле, и насколько непрочным стало мое положение. Тогда мне уже и в самом деле может непоздоровиться.
Оставшиеся несколько дней моей первой учебной недели протекли однообразно и спокойно. Утро начиналось с тренировки с Люцием, которая заканчивались еще до общего подъема, и потому никто из адептов о них ничего не знал. Магистры же, вероятнее всего, были осведомлены -- по крайней мере, Вортон точно -- но никаких запретов не последовало, и высший вампир совершенно безнаказанно гонял меня по всему внутреннему двору боевого факультета в течение полутора часов каждый день. За завтраком следовали занятия с перерывом в середине дня на обед, а вечером мы с Бьянкой занимались либо в нашей комнате, либо, если погода была хорошей, выбирались на улицу. Преподаватели меня заметно сторонились, Лэшел почти открыто демонстрировал свою неприязнь, и один только Вортон вел себя точно так же, как раньше. В моих отношениях же с адептами ничего не изменилось: ни вражды, ни особой дружбы у меня ни с кем не было, и единственным близким мне человеком оставалась Бьянка. Постоянное сопровождение меня Люцием первые дни вызывало перешептывания за спиной и осторожные расспросы, а так же пару вызывающих замечаний со стороны каких-то светлых адептов третьего года обучения с прорицательского факультета, но, к счастью, ни к каким серьезным последствиям это не привело. Еще несколько целителей -- я узнала в них однокурсников Кейна -- как-то раз подошли с вопросом, что случилось с их бывшим одногруппником. Услышав, что Кейн стал вампиром, вся компания неприязненно скривилась и ушла. А потом учеба полностью вернулась в привычное русло, молодые маги наконец-то сообразили, что каникулы кончились, и магистры намерены требовать с них по полной программе, и интерес к моей фигуре заметно угас. Ну, ходит какая-то темная адептка с телохранителем, ну и что? Ладно бы вела себя как-то кичливо, или рассказывала всем и каждому о своем женихе, или задирала окружающих, пользуясь своим привилегированным положением... А то ходит молча, ведет себя так же, как в прошлом году, общается с одной только светлой прорицательницей, своей соседкой по комнате! Даже этого ее странного друга-целителя, с которым у нее была какая-то странная платоническая дружба, и того нет! Сплетничать не о чем!
От Адриана не было никаких вестей. Ну, сама бы я с ним связаться не смогла: покидая Бэллимор, я совершенно не подумала о каких-либо средствах связи и не взяла с собой разговорных амулетов. Но ведь сам архивампир, если бы сменил гнев на милость, мог бы открыть портал в Академию! Но этого всё никак не происходило, хотя я продолжала ждать.
Первого занятия по некромантии мы все ожидали с некоторой опаской, поскольку после рассказа Сида мысль о том, что нам придется учиться у помешанного мага, напугала всех. К нужной аудитории мы пришли с небольшим запасом времени, поскольку не знали, как новый преподаватель относится к опозданиям, и зашли внутрь. Точнее, попытались зайти, поскольку Марк и Жан, вошедшие первыми, внезапно застыли прямо в дверях, и на пороге образовался небольшой затор. Первым, что бросилось в помещении мне в глаза, был стол у дальней стены, накрытый широким отрезом темной ткани и, судя по очертаниям, под ней лежал человек, судя по отсутствию ауры -- мертвый. Кадма отчетливо икнула, а Олаф пробормотал:
– - Твою мать...
Больше никто ничего не добавил, и в напряженной тишине мы принялись рассаживаться по местам, причем на этот раз никто не сел в конце аудитории, желая оказаться подальше от преподавателя -- перспектива соседствовать с трупом показалась одногруппникам еще менее предпочтительной. В том, что на столе лежал именно труп, у меня сомнений не было: вокруг тела на столе были разложены четыре активированных амулета, создававших вокруг накрытого тканью силуэта магическое поле, и в структуре плетений можно было распознать охлаждающее заклинание, препятствовавшее разложению, которое нам показывала на занятии Виттория всего несколько дней назад.
– - Что ж, по крайней мере, это настоящая некромантия, -- философски отозвался Сид, явно стараясь не коситься в сторону мертвеца каждые три секунды.
– - А что, в-вы д-думаете, т-труп настоящий?
– - заикаясь, спросила Кадма. В отличие от Сида, она не сводила со стола испуганных блестящих глаз.
Я как-то совсем забыла, что это у меня из-за моей насыщенной последние годы увлекательными событиями и встречами жизни вид мертвецов не вызывает уже почти никаких чувств, и уж тем более -- суеверного страха. А среди нас были как ребята из мирных благополучных семей, так и те, кому уже довелось попутешествовать и столкнуться с неприятной стороной жизни. Вон, Марк смотрит совершенно спокойно, Жан нас, по-моему, вообще не слушает, да и Сид не кажется слишком взволнованным. А Луизы и Ника здесь вообще нет -- вместо некромантии они ходят на целительство.
– -
– - ехидно предложил ей Олаф. Мда, от него только такого предложения и стоило ожидать.
– - Раз такой смелый, снимай сам!
– - прошипела раздраженно Кадма.
Олаф задумчиво посмотрел на стол, а затем неожиданно поднялся и неторопливо направился в конец аудитории. Остальные одногруппники отвлеклись от своих дел и теперь наблюдали за ним с интересом, однако отговорить никто и не пытался. Олаф же, подойдя к телу, помедлил пару секунд, обвел нас вопросительным взглядом -- все по-прежнему молчали, и даже Кадма не спешила с заявлением, что она только пошутила -- а затем решительно дотронулся до черного куска ткани. Когда его рука прошла сквозь магическую сеть, я на миг замерла, подсознательно ожидая, что что-то должно случиться -- или рука застрянет, или сработает что-то вроде охранного заклятия -- но ничего такого не произошло, и Олаф откинул тряпку с головы трупа, но сам встал так, что загородил нам весь обзор, и видеть, что скрывалось под тканью, мы не могли. Затем он, видимо, решил, что оставлять все, как есть, будет не слишком правильно, и вернул покрывало на место с невозмутимым видом, словно не увидел там ничего особенного, и уже хотел вернуться на место, но тут в аудитории внезапно раздался новый голос, который насмешливо произнес:
– - Ну что же вы, молодой человек, -- Олаф подлетел на месте, наступил на полу длинного фиолетового балахона и едва не свалился на пол, а мы все стремительно обернулись к дверям. На пороге стоял незнакомый нам пожилой магистр в черном балахоне и с посохом, и в том, кто это был, сомнений не возникло ни у кого.
– - Раз уж взялись демонстрировать свое бесстрашие, так и демонстрировали бы до конца.
– - Извините, -- сконфуженно буркнул однокурсник.
Некромант благосклонно кивнул, и Олаф вернулся на свое место, а сам магистр направился к преподавательскому столу. Шел он, опираясь на посох, и при этом заметно прихрамывал. У стола он попал в луч света, и у нас появилась возможность получше рассмотреть его. Немолод, и волосы с бородой были уже совсем седые, и лицо в морщинах, но всё же не так стар, как магистр Элридж, читавший нам с прошлом году лекции по истории магии. Высокий, заметно выше меня, худощавый, и создавалось впечатление, что посох был необходим ему в качестве поддержки не из-за старческой немощи, а, скорее, из-за какой-то травмы. Остановившись у стола, он обвел нас всех внимательным взглядом, и я окончательно утвердилась во мнении, что до старческого слабоумия магистру было далеко -- взгляд внезапно оказался цепким, изучающим и, казалось, не упустил ни одной мелочи. Мне показалось, что на мне он задержался глазами на пару секунд дольше, чем на остальных, и в голове мелькнула недовольная мысль -- ну вот, уже и нового преподавателя поставили в известность, кто я...
– - Я магистр Леннокс, -- представился он, закончив осмотр.
– - Временно исполняю обязанности декана факультета некромантии и в этом году веду у вашего курса занятия. Поскольку прибыл накануне, не успел ознакомиться с записями вашего предыдущего преподавателя, так что спрошу вас -- чем вы занимались в прошлом году?
– - Проклятиями, -- сообщил Жан со своего места. Леннокс помолчал, словно ожидал продолжения, не дождался и недоверчиво уточнил:
– - Что, и всё?
Мы вразнобой покивали. На лице некроманта отразилось такое искреннее насмешливое недоумение, словно он услышал какую-то настоящую бессмыслицу, что Сид поспешил добавить:
– - Мы прошли почти все разновидности проклятий вплоть до шестого уровня, а также в конце года говорили о теории поднятия мертвых. Мы выучили схемы, используемые для поднятия мертвых, а также символы защиты, используемые при этих ритуалах...
– - помнится, в прошлом году Танатос как-то сказал Сиду, что из него получился бы хороший боевой некромант, и с тех пор молодой человек свое основное внимание уделял именно этому предмету.
– - Вздор, -- рассеянно перебил его Леннокс, обрывая Сида на полуслове. Тот обиженно замолк, мы с удивлением посмотрели на некроманта, а тот так же вскользь заметил.
– - Схем и пентаграмм, используемых для поднятия умертвий, больше сотни, а защитных символов и того больше, и просто заучивать их наизусть -- глупость. Зачем заучивать, когда можно просто уяснить принцип и вывести любую формулу или схему самостоятельно?.. И все эти занятия теорией -- тоже ерунда. На кой демон вам теория, если вы не собираетесь писать научные трактаты по некромантии?
– - тут он словно очнулся от своих мыслей и поглядел на нас с подозрением.
– - Или вы собираетесь?..
Несколько человек отрицательно покачали головами, а Сид осторожно спросил:
– - Простите, магистр, но как же схем может быть несколько сотен, если даже в некромантских учебниках написано, что их всего около пятидесяти?
Олаф иронично вздернул бровь -- ему самому и в голову не приходило, что можно еще почитать учебники других факультетов -- а Леннокс лишь пожал плечами:
– - Мало ли, что пишут в учебниках. Поверьте тому, кто посвятил некромантии всю жизнь -- их огромное количество. Ладно, переходим непосредственно к занятию, -- прихрамывая и стуча посохом, он направился к столу с трупом и свободной рукой откинул полотно. Кадма рядом ощутимо вздрогнула, но ничего особенного под тканью не обнаружилось -- просто мертвый мужчина средних лет. Время смерти установить трудно: следов разложения пока не видно, но, с другой стороны, охлаждающие чары могли заметно затормозить этот процесс. Судя по прорехе на одежде и расплывшемуся вокруг кровавому пятну, погиб он от удара ножом в сердце.