Доказательство Канта
Шрифт:
Крупного и опасного зверья я поблизости не наблюдал – и постепенно, программируя на ходу узел производства нанитов, расширил зону влияния человека до нескольких сот метров. Сюда, на относительно безопасную территорию, приземлились флаеры экспедиции и два грузовых шаттла, тут же автоматически развернувшиеся в жилые модуль-блоки. Я прочесал совместно с Уиллом территорию, особых причин волноваться не нашел, и первый вечер экспедиции был вполне мирно завершен всеобщим обустройством, хотя и не без напряженных переглядываний между нами и апостольцами.
***
Рано утром Честер, стоя на краю расчищенной площадки,
Здешние цвета по всей планете поражали своей интенсивной яркостью у мимикрирующих теплокровных животных и крупных агрессивных хищников, под которых теплокровные подстраивались, остальной же мир производил впечатление снежного шара – полупрозрачная, хрупкая, похожая на слюду трава, насыщенная древесная глазурь леса, цветы муранского стекла – за защитным куполом все казалось будто игрушечным, выпуклым и донельзя уязвимым.
Шестой мир словно остановился перед Пермским вымиранием – в реках и морях кипела жизнь, а леса и целые травяные океаны содрогались под буйным натиском насекомой фауны. При этом, что удивительно, практически не было пресмыкающихся, но уже мелькали теплокровные животные, крайне мало было и земноводных, хотя водных позвоночных хватало с избытком.
Больше половины животного мира, да и растительного тоже, подчинялось в основном радиальной симметрии и симметрии с разным количеством осей: принципа «два глаза, два уха, две ноги, две руки» придерживались только крупные инсектоиды и мимикранты.
Бегали вокруг диски с парным и непарным количеством ног, двояковыпуклые и двояковогнутые шары и сферы, спешащие по своим насекомым делам, какая-то многолучевая хищная радиолярия размером с кулак тащила добычу, обернувшись вокруг нее в неравномерный многоугольник – три луча держали еще шевелящуюся малую химерку, а остальные четыре, перебирали поверхность почвы в сторону видневшейся невдалеке норки, посверкивая в разные стороны простыми глазками – а ну как отберут обед!
Геологи говорили, что все дело в отсутствии значимых подвижек тектоники, а биологи ссылались на плавный темп развития живого мира. Результат был один – если на Земле, благодаря или вопреки нескольким массовым вымираниям и ледниковым периодам вкупе с последним массовым парниковым вымиранием сформировалась крайне нестабильная экосистема с кардинально противоположным разнообразием видов, то здесь сохранялся мягкий, теплый и влажный климат. Он без существенных потрясений, равномерно покрывал планету, а слабые границы климатических зон позволили эволюции провести четкую границу между существами водными и наземными, теплокровными и инсектоидными.
Кремнийорганическая структура органических молекул диктовала кристаллическую логику формирования живых тел с поправкой на требования живой природы – куб или призма не смогли бы эффективно двигаться под влиянием ветра, воды или в почве. Поэтому безжалостная внешняя среда обтесала острые кремниевые грани до звезд, сфер, шаров и цилиндров, а также причудливых организмов со сложной симметрией или вовсе асимметричных.
Роман наблюдал за начальником со смешанным чувством беспокойства, близкого к отеческому, и гордости, свойственной наставникам. Иногда ему хотелось схватить Честера за шкирку и надавать по рукам и пониже спины, как дитю неразумному, ибо границ его любопытство не знало, и он спокойно мог попытаться сунуть в рот хвоинку или травинку – и, разумеется, порезаться, а уж стремление погладить и взять на ручки любую живность, хотя бы отдаленно дружелюбную
Но провидение, интуиция или что-то еще неоперившегося балбеса охраняло точно. Еще ни разу рыжеглазый глобально не получал по шее от чуждого человеку мира, в отличие от остальных ребят. Единственным исключением стал случай с ложной скорпикорой, но тогда Честер был уж совсем несмышленым юнцом в понимании опытного астродесантника.
– Роман? – Честер вопросительно обернулся в сторону первопроходца. Тот, как всегда, чуть одобрительно улыбнувшись, пошел к границе защитного купола. Глава оперативников так и не смог пока преодолеть барьер возраста и опыта: хотя номинально Честер и был начальством, но хорошо помнил, как Роман его в тренировочный период перед началом полевой работы по симуляциям гонял, и жутко смущался обращаться к нему более фамильярно, и тем более приказывать, хотя остальных бойцов молодое дарование пинало как ту скорпикору, и в хвост, и в подхвостье.
– Смотри, – Честер кивнул за пределы безопасного пространства. – Что-то я никак не пойму, как оно прячется. И что это? Вроде знакомое насекомое, но вспомнить не могу.
На траве крутилась вокруг своей оси странная сфера, то появляясь, то исчезая, у которой, казалось, три дискообразных сегмента тела, ее образующих, не имели никаких видимых ограничений в осях вращения относительно друг друга и относительно неба и земли. На каждом сегменте торчала в стороны пара суставчатых лап, в их основании – жесткие коготки, а между лапками приглашало в гости раззявленное ротовое отверстие, полное острых темно-коричневых выростов-зубов, окруженное россыпью простых глазков.
Тварюшке было одинаково удобно стоять двумя ртами вверх, а одним вниз, а в следующее мгновение – наоборот. Лапки, становясь на землю, приводили в движение коготки – и те топорщились, сверкая капельками токсичного секрета, предупреждая хищников покрупнее о ядовитости и зловредном характере. Роман направил на членистоногое смарт, и созданный первопроходцами при активной поддержке ксенозоологов перечень самых распространенных существ услужливо пикнул.
– Герион трехтелый, ядовитость умеренная, бегает быстро, кусается знатно, руками лучше не трогать, если антидот не под рукой. – Первопроходец тяжело вздохнул, видя в позе начальства откровенную задумчивость на грани с решимостью. – Под рукой?
Честер отмер, не отрывая взгляда от мерцавшего в пространстве гериона, нашарил поясную сумку с препаратами и кивнул. Он протянул напарнику, достав наощупь, антидот в продолговатом автоинъекторе с ромбовидными насечками, что позволяло опознать его не глядя при любой освещенности и занятости, но только при должной натренированной сноровке.
– Я не в восторге от этой идеи. – Основательным недовольством и тяжеловесностью интонации во фразе Романа можно было перешибить хребет пещерного медведя – но не неумное любопытство главы оперативного отдела.
Честер, аккуратно надвинув на глаза щиток визора, высунулся из-за фильтрующей запахи, вкусы и жизнь Шестого мира прозрачной, чуть радужных оттенков, но прочной защитной границы купола жизнеобеспечения.
И Роман в очередной раз поразился тому, как меняется вся сущность этого человека за одно мгновение – из разумного и рассудительного лидера он мгновенно превратился в первопроходца в живой среде обитания: жесты скупые, но осторожные, глаза горят от любопытства, каждая мышца застыла в ожидании броска, чувства на пределе.