Доказательство силы

Серьезный Сэм

— А ты не допускаешь, что если раздать огнестрел школьникам — они перестреляют друг друга?

— И это правда, но жертв всё равно было бы меньше.

— Это в отдельно взятой школе, — пожимает плечами лысый следователь. — А в масштабах целой страны счёт жертв от выяснений отношений с применением оружия будет идти на тысячи и десятки тысяч.

— Не знаю, это надо посмотреть и посчитать ещё, — буркаю я, понимая, что Понтий Петрович прав.

— Так что, Мэлс, берёшь книжку-то?

— Нет, — я аккуратно кладу её обратно

под разочарованным взглядом торговки. — Не нужна она мне. Я так, просто мимо проходил.

— А куда шёл? — спрашивает он.

— Да никуда. Гуляю бесцельно, — пожимаю я плечами.

— У тебя такой вид, как будто ты неделю не спал, — качает головой следователь. — Ты бы себя видел. Круги под глазами размером с кружку и очень смахивают на фингалы.

— Вам какое дело?

— Да никакого, — примирительно и неискренне улыбается он. — Я вот тоже гуляю по городу. Пойдём, составишь мне компанию, а то скучно.

— А вы в какую сторону гуляете? — спрашиваю его.

— Вон туда, — указывает он к центру.

— А мне вот туда, — показываю в противоположенное направление.

— То есть я ошибся, — хмыкает Понтий Петрович. — Мне как раз в твою сторону.

— Я тоже ошибся — мне к центру, — меняю направление я.

Ну? Намёк понял?

— Не хочешь со мной пройтись, так и скажи. Никто тебя неволить не будет, — замахал рукой следователь, словно отгоняя невидимых мух от лица.

— Мне сейчас фиолетово, куда и с кем идти, — признаюсь я честно. — Но вот вам это зачем? Что вы от меня хотите? Подозреваете в чём-то?

— А есть в чём? — он весь как-то сразу собрался и стал похож на тигра, изготовившегося к прыжку — я таких по нэшионал географик видел.

— Нет, — отвечаю ему и, понимая, что вид у меня сейчас донельзя виноватый, добавляю. — То есть ни в чём страшном и существенном. Не думаю, что вас интересуют пацанские разборки и прочие проблемы.

— Пацанские разборки меня действительно не интересуют, да только ты и не уличный хулиган, Мэлс Шаманов, — хмыкает он. — Пойдём, у меня обед, хоть шаурму перехвачу.

— А почему вы не в форме? — спрашиваю я, послушно следуя за ним.

Нет смысла сейчас ругаться со следователем, как бы подозрительно он на меня не смотрел. У него нет доказательств — стрелянные пули и гильзы исчезают сразу вслед за револьвером. Что бы он себе не навоображал, никаких конкретных фактов против меня у него нет.

— Наш отдел не носит форму.

— А что у вас за отдел?

— По особо важным делам… Слушай, Мэлс, как ты вообще оцениваешь ситуацию в N-ске и окрестностях?

— Какую ситуацию? — решил сыграть зумерка-дурачка я.

Эта роль всегда давалась мне подозрительно легко.

— Повсюду пропадают люди, резко увеличилось количество насильственных смертей, какой-то псих устроил бойню в приюте, школьный стрелок опять-таки… Кстати, он ведь был нормальным молодым человеком, учился в колледже, любил родителей

и, судя по инстаграму, котиков. Девушки у него не было, это да, но это не беда в девятнадцать лет. С чего он пошёл охотиться на школьников? Зачем? Всё это очень странно, Мэлс, люди волнуются. Вот я и спрашиваю тебя, что ты думаешь?

— Ничего не думаю. Просто всё совпало так, наверное, — пожал плечами я, стараясь выглядеть как можно более безучастным и равнодушным.

— А в Москве что происходит? А в мире? Как будто все сошли с ума. Так не бывает, Мэлс. Люди не начинают убивать друг друга просто так — они делают это всегда за деньги. Всегда и во всём виноваты проклятые деньги, но эти новые маньяки удивительно бескорыстны — большинство даже кошельки с жертв не снимают. Просто убивают ради убийства. Кто-то убивает одиночных жертв, а кто-то не мелочится: диспетчеры обрушивают самолёты, неизвестные топят целые корабли.

— Они до сих происходят? Массовые убийства? — полюбопытствовал я.

— Что? Нет, конечно, нет, сейчас всех сотрудников опасных производств, транспорта и прочих рискованных структур тщательно проверяют. Однако, за последние четыре дня количество убийств в сутки во всём мире сравнялось с аналогичным показателем в самые жаркие периоды Великой Отечественной. Словно по всему миру идёт война.

— А что Москва? Разве нет никаких инструкций? — спросил я.

— Да какие там инструкции, — махнул рукой мой собеседник. — Им бы сами там разобраться… Ты знаешь, что в Москве произошло как минимум несколько десяток инцидентов, по масштабам превосходящих стрельбу в твоей школе? И это они ещё не все подвалы и не все окрестности обыскали.

Информация об игре уже давно дошла до государства — вряд ли Стальная Крыса врал в чате. А значит, уже есть игроки, которые служат или работают на правоохранительные органы или спецслужбы. Однако, Понтий Петрович либо не в курсе, либо делает вид, что не знает. Есть ли в N-ске государственные игроки? Думаю, что нет, потому что если бы объявились, то достаточно просто показать меня одному из них. Зелёные строчки, идентифицирующие, что я игрок, выдадут меня с потрохами.

Однако, ни информации, ни игрока-помошника у Понтия Петровича пока нет, и это радует. Вот оно, как любил говорить отец, счастье быть провинцией — долго до нас доходят и новости, и мода, и приказы начальства.

Мы берём по шаурме — от усталости и недосыпа мой организм сделался удивительно прожорлив — и усаживаемся на лавочку рядом с приметным бюстом.

— Десяток человек либо пропали без вести, либо были найдены убитыми после того, как посидели на этих лавках или постояли рядом, — внезапно говорит следователь. — Тут их видели в последний раз.

Я молча жевал шаурму. Казимир хорошо постарался — скорее всего, ему оставалось совсем чуть-чуть до четвёртого. А может, тут встречались для смертельной дуэли и другие игроки.