Доказательство силы
Шрифт:
Глаза постепенно привыкали к темноте, не такой уж непроглядной, и сотник подумал, что его мимолетная догадка об оранжерее близка к истине: впереди виднелись переплетения ветвей и стеблей. Но откуда они растут, было не разглядеть, поскольку отблески уличных фонарей не освещали нижнюю часть помещения.
Если старик здесь, то в его действиях, надо отдать должное, просматривалась определенная
Скорее всего, из оранжереи имеется второй выход, и нельзя позволить объекту им воспользоваться. Сейчас нужно подождать, пусть противник первым не выдержит и выдаст себя.
Гацкан замер.
И вскоре звуки действительно раздались. Но не те, что ожидал сотник: в глубине дома вроде бы несколько раз выстрелили. Затем выстрелы – если это действительно были они – стихли, и в оранжерее установилась прежняя тишина.
И никаких вестей от напарника.
Тишина действовала на нервы, и сотник собрался было выйти из оранжереи, но тут, словно почувствовав его желание, снова послышалось давешнее шипение.
Олесь прижался к стене и выставил перед собой руку с пистолетом. Ждал, пока зрачки расширятся достаточно, чтобы хоть что-то разглядеть… Но ничего разглядеть не успел, потому что все произошло почти мгновенно.
Нечто невидимое ударило убийцу по ногам и опрокинуло на пол. Одновременно Гацкан нажал на спуск. Попал, нет – не понял, глушитель погасил не только звук, но и пламя выстрела, способное хоть на миг рассеять тьму.
Он почувствовал, как грудь жестко, до хруста, кольцом сдавила невидимая сила и она же притиснула руки к туловищу. Пистолет выпал, и сотник потянулся пальцами правой руки за ножом в надежде использовать крохотный шанс на спасение, но не преуспел.
Невидимые петли захлестывали его все новыми витками – выше, выше, выше… Ребра ломались с хорошо слышным звуком, их острые обломки кромсали плоть. Боль была адская.
Пальцы все-таки дотянулись до ножа по инерции, поскольку боль убила все мысли и все намерения, но едва они коснулись рукояти, когда страшное давление обрушилось на шею. Треск позвонков показался грохотом пушечного выстрела. Темнота вспыхнула ярко-оранжевым пламенем и вновь погасла.
Для Гацкана
Но его пожеланиями никто не заинтересовался.
Вновь послышалось шипение, на сей раз просто оглушительное. Источник его был совсем рядом, где-то возле затылка. Гацкан попробовал обернуться туда, но не сумел.
Что-то коснулось волос – легонько коснулось, почти нежно. А затем сотник перестал видеть то немногое, что до сих пор мог видеть, голова его оказалась во влажном и тесном плену, влага липла к лицу и все сильнее щипала кожу. Гацкан инстинктивно опустил веки, чтобы уберечь глаза. И столь же инстинктивно попытался заорать, но не сумел, воздуха в раздавленных легких не хватило на крик.
Липкое нечто, взявшее в плен голову, сокращалось, пульсировало, проталкивая сотника неведомо куда, а пощипывание кожи превратилось в жжение, становилось все сильнее и болезненнее, Гацкан хотел лишь одного: побыстрее умереть. Желание вскоре исполнилось, но последние три минуты жизни показались ему тремя тысячелетиями.
Глава 5
Миша Злобин попадает в пиратское логово, Ладислава решает проблемы
Штаб-квартира фирмы «Каролина» располагалась в небольшой деревушке Старогатье на берегу Ладоги. Причем собственно здание офиса находилось не в самой деревушке, а на отшибе, рядом с эллингами и причалом, и было плотно окружено россыпью разнокалиберных домиков для туристов. Стараниями проектировщиков, строителей и дизайнеров «Каролина» выглядела как форт восемнадцатого века, причем форт пиратский. Четыре угла двухэтажного серого особняка венчали стилизованные башенки, вдоль края крыши торчали зубцы, символизируя гребень крепостной стены, а по бокам от крыльца стояли чугунные пушки, очевидно, муляжи, но весьма похожие на настоящие.
Конец ознакомительного фрагмента.