Докладывать мне лично! Тревожные весна и лето 1993 года
Шрифт:
— Да, да, — рассеянно проговорил «босс» и, будто очнувшись, оторвал взгляд от бумаг и серьезно посмотрел на Григория. — А… вы понимаете, что это такое? Вы оце… оцениваете, что оказалось у вас в руках?
Было видно, что Михаил Юрьевич буквально потрясен тем, что увидел. У него даже едва заметно стала подергиваться левая щека.
«Разнервничался старик! — с удовлетворением подумал Григорий. — А то все поучает, да надсмехается! Пусть знает, что мы тоже не лыком шиты!» Но вслух он произнес только одно:
— Видите, Михаил Юрьевич,
«Босс» еще раз посмотрел на кипу документов, потом перевел взгляд на сидящих за столом Бориса и Раджаба. Оба, за время, пока Михаил Юрьевич рассматривал бумаги, а Григорий пытался при этом привлечь его внимание к наиболее важным документам, не проронили іш слова, хотя по выражениям их лиц было видно, что они внимательно наблюдали за происходящей на их глазах сценой.
Поняв вопросительный взгляд «босса», Григорий ответил:
— Я же с самого начала вам сказал, что эти ребята — мои хорошие друзья. Надежные и… — Он хотел подобрать какое-то слово, но, не найдя его, продолжил: — В общем, я им доверяю. Раджаб еще в Таджикистане помогал нам, а Борис… Без Бориса мы бы не получили эту папку. Он с самого начала, как только прогнали коммунистов из зданий ЦК, стал моим помощником. Это ему удалось скоммуниздить этот сейф!
Па лице Григория засияла улыбка. Видно, ему самому понравилось, как к месту он употребил этот глагол. Он даже повторил его еще раз:
— Это Боря скоммуниздил у коммунистов сейф!
Однако словесный каламбур не произвел на «босса» никакого впечатления. Он продолжал внимательно рассматривать бумаги, как будто боялся, что их вырвут у него из рук и унесут в другую комнату.
— Михаил Юрьевич, я предлагаю обсудить наши совместные действия но…
Но «босс» не дал ему договорить. Он наконец оторвался от просмотра так заинтересовавших его документов, аккуратно положил их на стол рядом с открытой папкой и только тоща произнес:
— Гриша, пе будем впопыхах обсуждать серьезные дела! Давай встретимся завтра у меня и обсудим все по порядку!
— Завтра? Хорошо! — согласился Григорий, несколько удивленный вкрадчивым тоном, с которым произнес Михаил Юрьевич последнюю фразу, и особенно тем, что тот впервые назвал его «Гришей», как бы подчеркивая особое дружеское расположение к нему.
«Заинтересовался, зараза! — подумал Григорий. — Да, миллионы баксов любого заставят быть вежливым и внимательным!»
— Да, Гриша, прихвати завтра с собой эту папочку! Вместе подумаем, как лучше нам развивать наше партнерство!
— Конечно, Михаил Юрьевич!
Пока Григорий относил папку в соседнюю комнату и громыхал там дверкой сейфа, все сидели молча. Борис, не говоря ни слова, достал пачку сигарет и, не торопясь, закурил, пуская
Помощник «босса», наклонившись к его лицу, тихо произнес:
— Михаил Юрьевич, в три нас ждут в Никольском!
— Я помню, помню, — раздраженно ответил «босс». — Сейчас поедем, позвони… Ну ты знаешь кому! Скажи, что минут на двадцать задержусь!
— Есть! — как-то по-военному четко ответил помощник и скрылся за дверью.
Тем временем Григорий, упрятав папку в сейф, возвратился в комнату и только своим появлением разрядил воцарившуюся неловкость. Однако разговор после этого уже не клеился, Михаил Юрьевич сразу заторопился на важную встречу и вскоре уехал вместе с охранником. Спустя некоторое время уехал и молчаливый таджик Раджаб, пожав руки оставшимся и сохраняя бесстрастно-невозмутимый вид. Напоследок, уже в дверях, он обернулся и сказал фразу, которая сначала показалась Григорию и Борису непонятной:
— О, Аллах! Избери меня и предпочти меня и не давай мне ни на миг полагаться лишь на самого себя!
Слегка кивнув, Раджаб вышел из комнаты и очень скоро на улице раздался шум мотора его «мерседеса», постепенно растаявший вдали.
— Все-таки странные люди, эти мусульмане! Залепят такое! Без полулитры не разберешь! — первым заговорил Борис. — Ты хоть понял, что он пробубнил?
— Ну вроде, что боится… как бы его не кинули. Не давай мне, Аллах, говорит, полагаться только на себя! Наверное, беспокоится, как бы мы его не обули! Что, мол, и на нас он тоже полагается. Я так думаю.
— Может, и так. А зачем он тебе, Гриша? Эти азиаты очень опасные люди. У них одно — на уме, другое — на языке. Сам знаешь ведь.
— Знаю. Но только… нужен он нам. Товар гонит серьезный.
— Наркота?
— Да нет. Сначала, правда, баловался, но теперь кое-что посерьезнее.
Борис с удивлением и даже некоторым испугом посмотрел на приятеля.
— Оружие? Да?
— Ну нет же! — раздраженно воскликнул Григорий. По всему было видно, что ему неприятна настойчивость товарища. — А что тебя это интересует? У тебя никаких дел с Раджабом нет! С ним встречаюсь я и это мои дела! Тебе знать о них необязательно!
— Ну уж нет! Мадрид твою Лиссабон в Португалии! Я что тебе — пенёк обсосанный? Ты за кого меня держишь? Сам перед этим… «Абрамом» расшаркиваешься, как… А со мной? Не доверяешь, да?
— Тихо, тихо, Боря! — Григорий сделал успокаивающий жест рукой. — Не психуй! Мы — друзья! Я тебе доверяю! И ты знаешь об этом! Просто…
— Что «просто»?
— Просто, я не хотел тебя напрягать. Знаешь, лишнее знать — себе дороже!
— А мне не надо лишнего! Я хочу знать то, что мне нужно! Лопухом я никогда не был, понял?