Докричаться до мира

Демченко Оксана Б.

Незнакомое слово, наверняка звучание у него обманное, – с сомнением вздохнул вожак. Со сложными словами это довольно часто случается. Надо внимательно наблюдать: может, станет понятно.

Он увидел через пару минут.

Вспышка, короткий треск, две повозки, ставшие разом единой бесформенной грудой. Вот уж точно, до полной невнятности… Кто из Вечных поймет произошедшее здесь, ведь остались только обломки, тела и выгоревший остов.

Нет, как айри Эл, хозяева двигаться не умеют! Едва осколки застучали по борту, метнулся высоким длинным прыжком наружу. Хорош боец, Четвертый подбежал только что и завистливо рявкнул: ему тоже нравится. Удачно, все в сборе, даже мертвые не останутся

в пустыне, брошенными. Вожак снова обратил все внимание на новых знакомых.

Когда Ника успела выпрыгнуть? Ловка, не зря напросилась «взрывать». Одна ссадина на бедре. Первый довольно рассматривал пару. Айри ругался на быстром наречии и тащил на руках свою жену к повозке. И совсем не сердился, лишь прикрывал шумом свой страх за нее.

Светлоглазая села возле открытого борта. Эл резко смолк. Первый охнул: пыль по воле девочки зашевелилась, спрятала следы людей и лишние перемещения волков. Теперь стая, судя по рисунку на линялом ночном листке пустыни, ушла вдаль, не остановившись, а правая повозка перечеркнула ее след и неловко ударила левую. Ошибка того, кто управлял. Он, волвек с чутьем и опытом, сам поверил бы, изучая отпечатки в пыли и даже тени сознаний. Вот только как она это делает? Совершенно неясно, зато видно: вымоталась, разом осунулась и потемнела. Эл виновато вздохнул и пошел туда, где эта повозка управляется. Скоро они скользили над серым потресканным миром. Странное ощущение – ехать, а не бежать. Прежде не доводилось сидеть в повозке хозяев и смотреть за борт. Теперь волвеки охотно глядели и удивлялись, впитывали новое.

Зелень второлуния угасла, но Хо уже управился, последним выключив обруч вожака.

Первый напряжено следил за все более трудным дыханием волков, которым сам он, Ника и Хо давали по очереди «глотнуть» воздуха из масок хозяев. Обычно братья возвращались к воротам каждые два-три часа, да и воздух под куполом был чуть поплотнее. И бегать в полную силу не приходилось, движение в пустыне стремительно сжирает запас сил.

– Уже скоро, минут десять до места, – Ника расслышала беспокойство и пересела ближе. – Пусть потерпят, ну что тут поделаешь… Мы сами еще не знаем толком, как работает транспорт. Не разобрались, как подать сюда воздух. У нас был воздух во втором мобиле, малом. Но Эл умудрился найти там режим автопилота и отослать его к кораблю… Ох, извини, поняла, слова не те. В общем, повозка ушла без нас, своим ходом. Первый, а где Йялл? Я правильно называю?

– Правильно, – еще больше удивился вожак. – В Гнезде. Его забрали вниз. Но откуда…

– Я приняла Крик. Нас очень немного в мире Релата, способных… чуять, но Третьего услышали. И мы почти не умеем пока строить корабли, это такие очень большие и быстрые повозки, чтобы добраться оттуда сюда. Но мы тут, хотя я до сих пор никак не поверю, что выжили при посадке. Ваш Йялл славный, а вот его Крик меня едва не убил.

– Я тоже участвовал, понимаю: это больно принимать. Значит, вот он куда докричался… Немыслимо. Туда не могли уходить даже хозяева. Далеко. Что теперь?

– Мы останемся здесь, пока можно рассчитывать спасти других. А потом обязательно полетим домой, на Релат. Вам понравится другой мир, он живой, воздух есть везде. Степь, горы, море и очень много людей, айри, и еще птицы, звери…

– Я не понимаю почти все твои слова, но звучит действительно хорошо, – вздохнул Первый.

– И самки, – фыркнула Ника. – В большинстве менее злобные, чем я. Их даже немножко больше, чем мужчин. Вот уж твои волки-то погуляют… Вас же все будут знать. В моду введут. Конечно, не сразу, сперва станут бояться и пытаться отгородить от прочих, но это вы переживете.

– Страх – вполне объяснимая реакция, осторожность

тоже. Главное, не быть вещами. Йялл говорил: дом, семья, дети, – с трудом выговорил чужие слова Первый, отчаявшись разобрать все, что ему говорится. Слишком много нового.

– Язык северного загорья, – сообщила Ника непонятно и добавила: – Там родина его жены, судя по наречию. Сидды, да? Надо что-то делать с вашими номерами. У нас все имеют имена, данные родителями или воспитателем.

Как кстати мысль! Хо уже минут пять без дела, он в таком состоянии опасен.

– Милый Ньяллад Хо, иди сюда, убивать не стану…

– Ну-у?

– Напиши список имен для наших волвеков. Длинный и разнообразный. Управишься?

– Ну…

– Иди, дитя игривое, иди и пиши, имена выбирай короткие и звучные. Знаю я твои тупые шутки – «Димаритай Ясмигр Семнадцатый». За такое буду бить.

– Понял.

Ника замолчала. Первый полнее ощутил своих братьев. Пять восьмиков и еще три вышли из купола. Восьмик и еще один лежат, холодные и тихие навсегда. Пятеро стонут на грани слышимого. Плохи.

– И как тебе свобода? – тихо спросила Ника.

– Я отвечаю за всех. Мои остались в куполе и я с ними. Первый всегда слушает братьев.

– Да, у нас это называется «дар». Я тебя тоже слышу. Ты лечишь своих?

– Как?

– Ты принимаешь боль души. А боль тела?

– Никто не пробовал… – вожак удивился очевидной мысли. – Ты умеешь так?

– Когда есть силы – да. Сейчас я пуста, совершенно окончательно и надолго пуста. Для моего дара бой очень тяжел. Утром кое-что смогу, но один из них не дотянет, потому и спрашиваю. Я объясню и научу, но дать силу не сумею. Не теперь, Первый, не торопись, там, на месте. Смотри: это наш дом до возвращения на Релат, его имя «Тор-а-мир». Он построен айри, и капитан был бы рад вам. Его убили Вечные.

– Родича?

– Да. Грязные души есть в любом народе. Не держи зла на айри, они не так уж и плохи. Мы живем в мире две сотни лет… То есть восьмик восьмиков трижды, будь неладен этот древний счет!

– Триввосьмь, – вздохнул вожак, поправляя. И подумал, что теперь ему и братьям учить новый счет. Ничего, это не трудно. Учить новое – всегда интересно. И теперь в знаниях недостатка не будет, он уверен.

– Корабль, Первый. Он тут лежит и это наша общая удача. Живой, с воздухом и пищей, целый. Без него мы бы вам ничем не помогли. Мы не умеем так строить. В нем хватит места для всей стаи и еще, наверное, стольких же волвеков… Сама не знаю точно. Он красивый, удобный и умный. У вас будут свои комнаты. У всех.

Первый слушал ее и смотрел на стену умело глотающего лучи тусклого металла, уходящую в обе стороны, нависающую над головой. Невообразимо огромную и могучую. Повозка постепенно замедлила ход, затем встала. Вожак заметил, что волки клонят морды к полу, стена их давит и пугает. Привыкнут. На миг снова мелькнула грустная мысль: вчера ему казалось, они умны и много знают. А ведь даже маленький щенок Хо несравнимо сложнее! Трудно признать себя диким.

Наверное, и Вечные оценивали волвеков именно так не совсем без причин. Впрочем, хозяева их не оценивали, а делали дикими, ограничивая во всем. Чего стоило хотя бы овладеть речью! Обруч запрещал ее полностью, и каждого щенка Первый и Второй учили своим сознанием и «даром», как это назвала Ника, преодолевая сопротивление воли Вечных. Очень утомительно и трудно. Многих учили внизу старые, доживающие там свой век, он знал. Третий смутно помнил их, и некоторые другие тоже. Первый наставника знал хорошо, и до сих пор ночами слышал отголоски его мыслей в памяти. Добрые, теплые, внимательные.