Доктор 3

Афанасьев Семён

— Да я хотела сегодня куда-нибудь прошвырнуться, — задумчиво говорит Лена. — И не могу придумать ничего неординарного. Кабаки — не оно. Да уже и были сегодня с Сергеевичем. Спать идти — вроде ещё рано.

— А то, что тебе завтра на смену? Решила не вспоминать?

— Пф-ф-ф, Мелкий, в моём возрасте «умирать» на сутках после бессонной ночи — самое обычное дело! Может, Вовика и Асель проведаем?

— Ну давай.

В доме родителей Лены самопроизвольно запускается очередной турнир по настольному теннису, в котором я не участвую, не смотря на все уговоры:

— Я

сегодня знаешь как наплавался? — провожу ребром ладони по горлу, просительно глядя на Лену. — Ноги и разъезжаются, и подгибаются. Теннис сегодня точно без меня. Ещё и у Сергеевича потом…

— Вот ты занудный, — пытается взять меня на слабо Лена, но я уже соорудил себе десяток бутербродов, налил литровый кувшин компота и, развалившись на скамейке-качелях, собираюсь банально насладиться жизнью. Не делая лишних движений.

Через пару партий ко мне на скамейке присоединяется Асель. Она на своей тарелке приносит манты с острым соусом, запах которого вышибает слёзы у меня даже на расстоянии.

— Боюсь спросить, что это, — кошусь на горку соуса в её тарелке. [17]

— Тебе не понравится, — смеётся Асель. — Красный острый перец в собственном соку, перекрученный через мясорубку, вперемешку с молотым чёрным перцем, два грамма томатной пасты.

— Как ты это ешь, — с опасением гляжу на её тарелку.

— Да ну, в Южном Китае это вообще мелочи, — отмахивается она.

Через какое-то время к нам присоединяется Роберт Сергеевич, который пробует манту с тарелки Асели, щедро обмакнув её в соус, а затем бросается всё это запивать моим компотом.

17

На всякий случай. Есть масса соусов, которые густые или вообще не жидкие, их можно класть на тарелку горкой. Например, всеми любимый (тут) лазжан. Который именно в Алмате на столах в кабаках стоит бесплатно.

Обычный семейный вечер. Лена с Вовиком уже второй час режутся в теннис, мать Лены на балконе с какими-то коллегами обсуждает что-то по работе.

Приходит смс от Котлинского:

— Ты где? Еду обратно, давай заскочим в клинику на минуту? Буду через час или полтора.

В ответ сбрасываю ему локацию и громко предупреждаю Лену, что через час отъеду. Лена отмахивается, не отвлекаясь от тенниса.

Беседа Роберта Сергеевича и Асели давно перешла на Китай. Они начали с кухни, а сейчас спорят о политических раскладах, второй раз доедая мои бутерброды, которые я из-за этого хожу делать на кухню.

— … в пограничном с нами округе, личного состава НОАК более половины миллиона штыков! — Что-то доказывает Аселе Роберт Сергеевич. — Когда я ещё служил, у нас анекдот случился. На одном из совещаний, тогдашний начальник тыла погранвойск озвучил в цифрах, что патронов на складах меньше, чем китайской армии с той стороны! И случись что… даже считать по одному, на пару китайцев будет один патрон у погранвойск. — Смеётся отец Лены.

— А какие итоги совещания? — с недавних пор, я интересуюсь всем, что касается взаимоотношений в этом обществе.

— Про итоги не знаю, не присутствовал. —

Продолжает смеяться отец Лены. — Но президент на это сказал, что, возможно, службе тыла управления. ик погранвойск следует подумать об организации складов большей вместимости?

— Не буду спрашивать, что ответили погранвойска, — бормочу, борясь со смехом.

— Вы же сейчас игнорируете три основные доктрины Китая, — улыбается Асель.

Она вообще дискутирует очень технично. Не ругается, не спорит. Просто выкладывает какой-то аргумент, поворачивающий дискуссию в иное русло.

— Какие три доктрины? — хмурится отец Лены.

— Начнём с первой, — Асель закончила с мантами и вгрызается в большое яблоко. — Ещё папа Дэн в своё время ставил задачу: жизнь китайцам в Китае нужно сделать такой, чтоб никто сам не хотел никуда уезжать. Чтоб уровень жизни в Китае был соизмерим с… сами понимаете. И создать каждой личности условия для самовыражения на Родине.

— И как, получается? — скептически глядит на Асель Роберт Сергеевич.

— Ну лично я же не Хань, — ничуть не смущается Асель. — У меня совсем другой голос крови, если вы о том, что я тут. Сама мысль была: «Вы богатейте; мы за вас будем только рады». Считаю, что да, получилось. Знаете, сколько сейчас простая официантка, родом из деревни, получает, например, в Гуаньчжоу?

— Сколько? — снова влезаю я.

— Пятьсот долларов в месяц, — поворачивается ко мне Асель. — И это не считая одежды от заведения, бесплатного питания, бесплатной обязательной медицинской страховки по месту работы, и бесплатного места проживания на территории заведения.

— А что за проживание? — мне становится всё интереснее.

— Двухместный кампус, комната метров десять. — пожимает плечами Асель. — Душ, туалет. Мини кухня, но никто не готовит: жильё же при ресторане. А в ресторане персонал кормят бесплатно. Ну, по крайней мере, последние пять лет всё так. А теперь сравни с местными зарплатами.

Я в курсе, что Лена и Асель, со всякими надбавками, получают хорошо если триста пятьдесят — четыреста долларов. При несоизмеримой ответственности.

— Я майором в офицерских общежитиях жил гораздо похуже, — ворчит Роберт Сергеевич. — А о тамошнем туалете на улице даже вспоминать не буду. Считается…

— Ещё один момент. — Продолжает Асель, заканчивая одно яблоко и вгрызаясь во второе. — Вы просто не читаете по-китайски никто. А то бы прочли: сегодняшняя армия в КНР, во-первых, на сто процентов добровольная: знаете какой конкурс надо пройти, чтоб туда попасть? Всеобщей воинской обязанности нет, это для начала.

— Ну понятно, — ехидно кивает отец Лены. — Без армии же потом на госслужбе вообще никуда не втиснешься.

— И это тоже, — не спорит Асель. — Но это не отменяет того факта, что все два миллиона военнослужащих сегодня стопроцентные добровольцы. Большинство из которых прошли достаточно зверские конкурсы. У меня младший брат служил, я в курсе…

— А откуда брат? — Удивляюсь я. — Я где-то читал, один ребёнок в семье?

— Во-первых, давно отменили. Во-вторых, мы же не хань. Не коренная нация, — поясняет Асель. — Нам, уйгурам, ещё кое-кому всегда можно было больше одного ребёнка. Даже когда остальным было нельзя.