Доктор 3
Шрифт:
Левша приходит в себя на удивление быстро, но рефери присуждает победу за явным преимуществом. Секунданты левши не спорят.
Мне достаётся высокий, на голову выше меня, худой парень, с которым положение поначалу патовое. Я не могу его достать из-за разницы в росте; а он не может мне ничего сделать, поскольку любой мало-мальски плотный размен ударами лично ему чреват боком из-за разницы в комплекции. Не смотря на весь его мышечный тонус. И он это понимает.
Кстати, на этапе второго боя, ко мне приходит новое ощущение. После
Сегодняшний противник относится ко второму типу.
Первый раунд нарезаем круги друг вокруг друга: я не могу подойти, он не может попасть. Впрочем, огребает от рефери замечание за пассивность.
После первого раунд, в перерыве спрашиваю секундирующего мне Сергеевича:
— И что с ним делать?
— Не суетись. Сейчас поплывёт. Не лезь в лоб, закручивай. Начнёт проваливаться через минуту-полторы, — напутствует Сергеевич, оценивающе поглядывая в противоположный угол ринга. — Он темпа не выдержит.
Начинаю выполнять назидания Сергеевича и всё становится на свои места. Со второй половины второго раунда он начинает выдыхаться.
— Всё нормально, Саня, всё нормально! — Обмахивает меня полотенцем Сергеевич после второго раунда. — Ты видишь, что он уже плывёт?
Мне есть что ответить, но, во-первых, силы всё же стоит экономить; и болтать языком лень. А во-вторых, фраза об анаэробных режимах и дефиците кислорода в тканях сейчас будет явно неуместной.
Молча киваю Сергеевичу и шагаю к центру ринга.
В третьем раунде, мой более высокий противник не успевает даже отмахиваться. Я его не отпускаю из ближнего, зажав в углу, и после примерно минуты размена ударами он опускается на колено, тяжело дыша и с натужным хрипом выталкивая тяжёлый и непослушный воздух из лёгких.
После боя нахожу в зале на стульях Сома с Арабом и присасываюсь к минералке, которую Араб предусмотрительно достаёт из принесённого с собой пакета.
— Молоток, — кивает Араб, протягивая сжатый кулак для какого-то странного приветствия… — Сом говорит, ты в инфизе вчера целый фурор вызвал.
— Что за фурор? — тычу кулаком в кулак Араба и поворачиваюсь к Саматову.
— Да вчерашний твой противник, оказывается, кандидат в сборную. Должен был быть. — Смеётся Саматов. — Я же вчера подходил к институтским. Там и семья нормальная, и сам парень сфокусирован. И инфиз за него мазу держит, в смысле со сборной всё было договорено. А он даже область не прошёл, в первом бою вылетел. Причём, от перворазрядника.
— М-да, некрасиво получилось, — бормочу под смех Саматова и Араба. — Но тут же дело такое. Спорт есть спорт. И кстати! Нашему Вовику он в подмётки не годится. Мне кажется, даже если бы не я, он бы всё равно Вовика не прошёл.
— С Вовиком он бы встретился только в финале, при этой сетке, — не соглашается Саматов. — И ты недооцениваешь ресурсов института
— Расскажи? — цепляюсь за интересный момент, который явно имеет место быть (вспоминаются сентенции Сергеевича ещё месячной давности), но о котором никто ничего не говорит вслух.
— Лучше тренера расспроси, — улыбается Саматов. — Ладно, если вкратце, почти три четверти судей — выпускники инфиза. Так или иначе. На этом всё. За подробностями — к тренеру.
— Сом, а что Сергеевич у тебя вёл, когда ты учился? Помнишь, ты вчера упоминал, что ты к нему ходил на какие-то факультативы? — Я хотел спросить ещё вчера, но не пришлось к слову. А потом не было времени.
— Вот ты дотошный, — смеётся Саматов. — Что надо вёл… Ну подумай сам, что может вести Сергеевич? Ну не игровые же виды спорта. И не шахматы же.
Сегодня Лена на дежурстве, потому после клиники бреду домой пешком. Дома быстро готовлю жареный рис с овощами и заваливаюсь на кровать, спокойно почитать.
На вечернем приёме меня первый раз позвали в педиатрию, была девочка лет девяти с начальной стадией астмы. Наталья вызвала меня, как договаривались.
— Ровно то же самое, что и у Ирины, но полегче. И в самом начале, — тихо говорю Наталье после осмотра.
— Можем что-то сделать? — спрашивает Наталья, вплотную приближаясь ко мне. — Вот как раз тот случай, когда я сама не хочу традиционно…
— Сделать можем. Объясните, в чём тонкость и чего боитесь? Мне просто интересно, — вопросительно гляжу на Ирину.
— Не боюсь, — досадливо мотает она головой. — Статистика. У нас же экология неблагополучная. И аллергия — региональная особенность. Чёрт бы её… Я сейчас буду только симптомы снимать. Понимаешь, по статистике, всё равно шестьдесят процентов, что в лучшем случае только остановим. Ну вот в таком регионе живём, что делать… А есть вероятность, что и остановить не получится, без смены региона проживания… А ты что-то можешь сделать? Только без иголок? — прекращает лекцию Наталья, косясь на отца ребёнка, сидящего у открытой двери кабинета и активно общающегося с кем-то в смартфоне.
— Три — пять сеансов, минут по пятнадцать, — киваю. — Закамуфлировать можем под массаж или под ингаляцию. Иголок ставить не буду.
— Под ингаляцию даже лучше, — задумчиво смотрит на меня Наталья. — Значит, в назначениях я прописываю ингаляции, а аппарат перенесут к нам в манипуляционную, хорошо? — Наталья кивает в направлении второй комнаты, являющейся частью вотчины педиатров.
— Конечно. Единственный момент. Давайте с понедельника? — гляжу на Наталью и вижу, что надо объяснять. — У неё всё стабильно-контролируемо, два дня погоды не сделают. На детский организм программа ставится вообще на раз-два, гораздо легче, чем на взрослый. Но у меня до воскресенья включительно своя запара, Котлинский в курсе. А с понедельника я её за три дня в ресурс верну.