Доктор Бладмани
Шрифт:
— Дальнозоркость, — протянул аптекарь, — вот только вряд ли у меня есть то, что вам нужно. — Он с тоской еще раз окинул взглядом ряды очков.
Элдон сердито осведомился:
— Что ж вы сразу не сказали? Я бы давно ушел. Мне сегодня еще нужно добраться до Петалумы — там много аптек. Остается только поймать попутный грузовик. — Элдон развернулся и пошел прочь.
— А вы не могли бы продать мне пару очков за что-нибудь другое? — семеня за ним следом, жалобно спросил аптекарь. — У меня имеется ценное сердечное лекарство, глюконат хинидина. Вряд ли вам удастся выменять его за ваши очки. Зато наверняка сможете получить за него то, что вам нужно. Кроме меня здесь
— А у вас здесь есть врач? — поинтересовался Элдон, останавливаясь у заросшей травой проселочной дороги, вдоль которой стояло несколько лавок и жилых домов.
— Конечно, — с ноткой гордости в голосе ответил аптекарь. — Доктор Стокстилл. Он приехал сюда несколько лет назад. Но лекарств у него нет. Только у меня.
С портфелем под мышкой Элдон Блейн шагал по проселочной дороге, с надеждой прислушиваясь к доносящемуся откуда-то сзади характерному звуку газогенераторного двигателя. Хотя машина явно была далеко, шум мотора в тишине раннего калифорнийского утра был слышен очень отчетливо. Но вскоре многообещающий звук затих. Грузовик, увы, свернул куда-то в сторону.
Эта местность к северу от Сан-Франциско в свое время была заселена богатыми фермерами, на этих лугах паслись коровы, но теперь их больше не было, равно, как и мясного скота — волов и овец. Сейчас все прекрасно понимали, что акр земли было куда выгоднее использовать в качестве источника зерна или овощей. Сейчас кругом простирались поля, засеянные кукурузой, ранним гибридом, а между рядами кукурузы, среди широких ворсистых листьев виднелись крупные тыквы, похожие на шары для боулинга. Это был необычный восточный сорт тыквы, которую можно есть прямо целиком, с кожурой и семечками. Когда-то в Калифорнии ими пренебрегали… но теперь времена изменились.
Впереди показалась стайка ребятишек, спешащих в школу. В руках у них были потрепанные учебники, свертки с завтраками. Слушая их беззаботный щебет, Элдон Блейн подумал: какая умиротворяющая картина, здоровые и веселые ребятишки, а вот его дочка больна. Если Гвен все же умрет, то у них с женой будут другие. Он относился к этой мысли совершенно спокойно. К этому надо было привыкать. Приходилось привыкать.
Школа стояла в седловине между двух холмов, и представляла собой остатки одноэтажного современного здания, несомненно возведенного незадолго до войны честолюбивыми, заботящимися об общественном благе людьми, лет на десять залезших в долги и не предполагающих, что выплатить долг при жизни им так и не придется. Таким образом, они, сами того не подозревая, получили школу совершенно бесплатно.
Взглянув на окна, Элдон чуть не рассмеялся. В оконные проемы были вставлены остекленные рамы, явно позаимствованные из окрестных разрушенных домов. Они не подходили по размеру, и на месте их удерживали широкие наличники. Впрочем, ничего удивительного — ведь окна наверняка выбило взрывом. «Стекло, — подумал он… — В наши дни это самый острый дефицит… если имеешь стекло, ты богач». Он покрепче прижал к себе портфель и продолжил путь.
Несколько ребятишек, увидев незнакомого человека, остановились и уставились на него. В их взглядах тревога была смешана с любопытством. Он улыбнулся им в ответ. «Интересно, — подумал Блэйн, — что они проходят, и кто их учителя. Небось, какая-нибудь замшелая старушка, вытащенная из своего пенсионного рая и снова усаженная за учительский стол. Или, кто-нибудь из местных, у которого на беду, обнаружился университетский диплом. Хотя, скорее всего, дело в свои руки взяли матери школьников, черпая бесценные дидактические материалы в анналах местной
Кто-то окликнул его сзади. Он обернулся и увидел женщину на стареньком велосипеде.
— Это вы очечник? — спросила она. Вид у нее велосипедистки был строгий, хотя она — темноволосая, в мужской рубашке и джинсах — была хороша собой, и довольно молодо выглядела. Она быстро нагоняла его, велосипед то и дело подпрыгивал на ухабах. — Стойте! Я только что разговаривала с Фредом Куинном, нашим аптекарем, и он рассказал мне о вас. — Она, наконец, догнала его и, тяжело дыша, спешилась. — Понимаете, к нам уже несколько месяцев никто не завозил очков. Ну почему вы не заглядываете к нам почаще?
Элдон Блейн ответил:
— Я не торгую. Просто надеялся выменять у вас антибиотики. — Разговор начал ему надоедать. — Мне нужно добраться до Петалумы, — сказал он, и тут понял, что с завистью смотрит на ее велосипед. Наверняка, это было легко прочитать по его лицу.
— Так мы вам поможем, — сказала женщина. Она явно была старше, чем ему показалось поначалу. Об этом говорили и цвет лица, и морщинки. «Должно быть, ей под сорок, — прикинул Элдон.
— Я член Планового комитета графства Уэст-Марино. И уверяю вас, мы наверняка сможем достать нужные вам лекарства. Разве что придется вернуться и подождать пару часов. Нам просто необходимы несколько пар… Нет, никуда я вас не отпущу. — В голосе ее слышалась только твердость — она не уговаривала, а просто констатировала факт.
— Слушайте, а вы, случаем, не миссис Роб? — спросил Элдон Блейн.
— Точно, — ответила она. — А… как вы меня узнали?
Он ответил:
— Я из Болинаса, и мы внимательно следим за вашими достижениями. Жаль, у нас в Комитете нет человека вроде вас. — Блейн начал чувствовать, что побаивается ее. По слухам, миссис Роб всегда добивалась своего. Это именно она с мужем, Ларри Робом, наладили жизнь в Уэст-Марино после бомбежки. До этого, в прежние времена она была никем, но катастрофа предоставила ей, как и многим другим, возможность проявить себя и показать, из какого теста она слеплена.
На обратном пути миссис Роб спросила:
— А для кого эти антибиотики? Само собой, вам они ни к чему. На вид вы совершенно здоровы.
— Дочурка умирает, — ответил Элдон.
Она не стала подыскивать слова утешения — в мире им больше не было места — а просто понимающе кивнула.
— Инфекционный гепатит, да? — спросила она. — Как там у вас с водой? Есть чем хлорировать? Если нет, то…
— Нет, у нее тяжелая ангина, — сказал он.
— Вчера вечером Дэнджерфилд сообщил, что некоторые немецкие фармакологические компании возобновили производство. Так что, если нам повезет, то вскоре немецкие лекарства снова появятся в продаже. Во всяком случае, на Восточном побережье.
— Вы слушаете спутник? — с завистью спросил он. — А у нас радио полетело, а парень, который всегда его ремонтировал, отправился куда-то к югу от Сан-Франциско за запчастями для холодильника, и вряд ли вернется раньше чем через месяц. Скажите, а что он сейчас читает? В последний раз, когда нам удалось поймать его — ох, и давно же это было! — Он читал паскалевские «Письма к провинциалу».
Миссис Роб сказала:
— А сейчас Дэнджерфилд читает «Бремя страстей человеческих».
— Это, случаем, не про парня, который познакомился с девушкой, и никак не может с ней порвать? — спросил Элдон. — Что-то смутно припоминаю, еще с прошлого раза. Ведь он уже как-то читал эту вещь — несколько лет назад. Парень то и дело снова сталкивается с ней. Слушайте, а она и вправду, в конце концов, погубила его?