Доктор болен
Шрифт:
Глава 14
— Мы с Кармен, — сказал Лес, — собирались прийти вечером навестить тебя и передать вот это. Но, видя тебя тут, могу сейчас отдать. — И протянул Эдвину записку в незапечатанном конверте. Там было сказано:
«Милый, я больше не живу в „Фарнуорте“, слишком дорого. Где, пока не знаю, но буду писать. Очень рада, что операция позади. Приду навестить, когда тебе действительностанет лучше. Люблю. Ш.».
— Ну, — сказал Лес, — очень быстро управились, правда? Удивительно, что нынче делают.
— У вас есть хоть какое-то представление, куда она
— Была тут вчера вечером, — сообщил Лес, — с тем художником. У меня мысль такая, что отправилась куда-то к Эрлс-Корту. Точно, конечно, не могу сказать.
— У меня просто нет ни единого пенни, — сказал Эдвин. — Ничего, кроме вот этой распроклятой шляпы. — Завернутая в «Таймс», она лежала на стойке бара.
— Много за нее не получишь, — заключил Лес. — Может быть, боб-другой. Деньги — вечная проблема. Я Кармен сейчас на работу послал. В гамбургерный бар, — добавил он.
Лес, решил Эдвин, гораздо приятнее Часпера. Лес уже уговорил две пинты легкого эля, смешанного с крепким. Все люди тут, в баре «Якорь», казались очень милыми людьми. Хозяин с хозяйкой тоже, кажется, очень милые. Очень симпатичные.
— Излишнее беспокойство о будущем не приносит добра, — изрек Лес. — Вот что тебе надо усвоить. Беспокойства не далее очередной выпивки вполне достаточно. Если хочешь, можно… — Он рыгнул, и превратил отрыжку в начальные такты «Trauermarsch» [41] Зигфрида. — Потрясающе, — объявил Лес. — Волокут старика Зигфрида на погребальный костер. Тонну весит, будь я проклят. Нашего нынешнего, Ганса Ванфрейда, потаскай-ка, любой напополам треснет. Вполне можно выпить за его здоровье. Славный парень. Чего я сказать хотел, так это, если нас очередная выпивка волнует, не вызвать ли нам вон тех двух на щелкушку? Когда выиграем и они спросят, чего нам за это, не говори просто — полпинты легкого. Говори — золотые часы или какую-нибудь веру линн [42] . Они себе могут позволить.
41
Траурный марш (нем.).
42
Линн Вера — популярная в годы Второй мировой войны британская певица.
— А если проиграем? — полюбопытствовал Эдвин.
— Не проиграем, — сказал Лес с величайшей уверенностью и кликнул двух выпивавших, одного раздутого, другого изысканно тощего, сидевших на скамейке у большого непрозрачного окна бара, поставив пинты на подоконник позади себя. — Ларри, — кликнул Лес, — Фред. Мы с ним с вами сыграем. — И позвенел пятью монетами в кулаке. — Ты, Альберт, мел бери в руки. — Альберт представлял собой бывшего петуха, спившегося пуншем и ушедшего на покой. Он встряхнулся, как пес, сел за доску для шаффлборда [43] , и стал ждать, тяжело пыхтя.
43
Шаффлборд — популярная в пабах игра с монетами или металлическими фишками, которые щелчками передвигают по разделенной на девять клеток доске.
Лес с Эдвином выиграли очередь. Лес метнул три монеты прямо в Шотландию, все три чистенько посреди клеток. Альберт отчеркнул мелом весь ряд. Ларри
— Хорошо, — довольно громко объявил Лес, — сделано. — Фред в стильном стиле спиннингиста щелкнул четыре, но к верху не приблизился. Лес положил все пять. Верхний ряд теперь заполнился. — Славно, славно, — сказал Лес. Ларри нацелился на два верхних ряда, положил туда три монеты. Эдвин щелкнул четыре, севшие на линии. Пятая чисто вбила их в клетки. — Прекрасно, — причмокнул Лес.
Дело было в шляпе. Разница в счете между двумя командами все время составляла не меньше пяти. Лес заполнил нижний ряд, положил две в следующий над ним, — все это с оскорбительным мастерством. Теперь Эдвин должен был нанести coup de grace [44] где-то посередине. И не справился, не сумел. Разрыв угрожающе сократился. Обеим командам требовалась только одна удача. Юный голос позади Эдвина проговорил:
— Слушайте, чья это шляпа?
— Не сейчас, — сказал Лес. — Одну минутку, пожалуйста.
44
Последний удар (фр.).
Эдвин промахнулся с тремя монетами. А четвертую положил хорошо.
— Подпихни ее, — сказал Лес. — Просто пихни, и все. — Сердце у Эдвина быстро билось. Он толкнул пятой монету четвертую. Четвертая скользнула на место. Лес ликовал.
— Последней немножечко тесновато, — заявил Фред.
— Тесновато? — переспросил Лес. — Тесновато? — апеллировал он к Альберту. — Старик, тут карета с лошадьми пройдет, чтоб я сдох. — Альберт сказал, что не тесновато. Ларри с Фредом признали победу Леса и Эдвина и спросили, чего они хотят. Легкого светлого пива и золотые часы.
— Слушайте, — сказал молодой человек, изящный, городской, — чья это шляпа? — «Таймс» соскользнула, котелок с загнутыми полями остался сидеть голышом.
— Моя, — сказал Эдвин, — более или менее.
— Одолжите мне, — попросил молодой человек, — всего до конца дня. Это важно.
— Я бы одолжил, — сказал Эдвин, — но…
— Не надо было говорить про важность, — вставил Лес, — ибо цена от этого повышается. Скажем, фунт в залог с возвратом при возврате шляпы и надежное оксфордское поручительство за долги. Идет?
— Идет. — Молодой человек протянул книжку оксфордского стипендиата. — А теперь, может быть, джентльмены… — Фунт в залог; фунт на стойку.
— Нам еще раз то же самое, — сказал Лес хозяйке, симпатичной добродушной женщине. А Эдвину сказал: — Что я тебе говорил? Десять минут назад ты расстраивался, что у тебя нету денег на выпивку. А теперь погляди на себя — вдвойне подзарядился. И в кармане кое-что.
— Мне надо рубашку купить, — сказал Эдвин.
— Рубашку? Зачем тебе рубашка? Я рубашку никогда не ношу. — Он дернул свое полосатое облегающее одеяние. — Нет, настоящую, то есть рубашку, какую с галстуком надо носить. Твой прикид — как бы новая мода. Экономит по утрам кучу времени. То есть, если спишь в пижаме. И ночью должно кучу времени сэкономить. Вон, — сказал Лес, — идут два еврея. Может, что-нибудь знают про твою миссис. — Эдвин, однако, видел только пса Ниггера. Пес положил на стойку лапы и получил колбасу. — Лучше б ты заплатил, — посоветовал Эдвину Лес. — У тебя деньги есть.