Доктор Булгаков
Шрифт:
Обращаясь к брату Николаю, также, как мы знаем, ставшему врачом, Михаил Афанасьевич, собственно, определил свое понимание профессионализма: «Будь блестящ в своих исследованиях, смел, бодр и всегда надейся» {19}. По свидетельству Т. Н. Лап-па, на последних курсах и особенно в предэкзаменационный период он почти ежедневно допоздна засиживался над медицинскими томами в городской публичной библиотеке, открытой в 1911 г. на Александровской улице. Как правило, они приходили в читальный зал вместе, и, чтобы Татьяна Николаевна не скучала, он отбирал для нее по своему вкусу целый ворох беллетристики. Подчеркнем, что, как вспоминала Татьяна Николаевна, они часто приходили в библиотеку и раньше. Михаил Афанасьевич обычно заказывал солидные медицинские руководства и трактаты и долгие часы работал над ними.
Тогда же, в апреле 1916 г.,
«Принимая с глубокой признательностью даруемые мне наукой нрава врача и постигая всю важность обязанностей, возлагаемых на меня сим званием, — говорится в этом документе, — даю обещание в течение всей своей жизни ничем не помрачать чести сословия, в которое ныне вступаю. Обещаю во всякое время помогать, по лучшему моему разумению, прибегающим к моему пособию страждущим, свято хранить вверяемые мне семейные тайны и не употреблять во зло оказываемого мне доверия. Обещаю продолжать изучать врачебную науку и способствовать всеми своими силами ее процветанию, сообщая ученому свету все, что открою. Обещаю не заниматься приготовлением и продажею тайных средств. Обещаю быть справедливым к своим сотоварищам-врачам и не оскорблять их личности, однако же, если бы того потребовала польза больного, говорить правду прямо и без лицемерия. В важных случаях обещаю прибегать к советам врачей, более меня сведущих и опытных. Когда же сам буду призван на совещание, буду по совести отдавать их заслугам и стараниям».
Под этими прекрасными словами стоит подпись: Лекарь Михаил Булгаков.
В Государственном городском архиве Киева хранится и отпечатанный типографским способом его диплом: «Медицинская испытательная комиссия при императорском университете св. Владимира сим свидетельствует, что Булгаков Михаил Афанасьевич, сын чиновника, вероисповедания православного, родившийся 3 мая 1891 года, прослушал полный курс медицинского факультета и, весьма удовлетворительно выдержав установленные испытания б апреля 1916 года, на основании ст. 481 Устава Учебных заведений, т. XI, ч. 1, Свода законов, изд. 1893 года, и ст. 595 Устава Врачебного, т. XIII, изд. 1905 года, утвержден в степени лекаря с отличием со всеми правами и преимуществами, законами Российской империи сей степени присвоенными.
В удостоверение сего выдан лекарю Булгакову Михаилу настоящий диплом с приложением печати, г. Киев октября 31 дня 1916 года».
На дипломе два номера — 39 665 и 5540. Последние цифры, возможно, отражают количество врачей, выпущенных Киевским университетом к весне 1916 г. Следует полагать, что это дубликат, а оригинал был получен доктором Булгаковым, специально приезжавшим для этого в Киев в марте следующего года. Среди бумаг в его личном университетском деле есть небольшой листок со словами:
«Сим заявляю, что постоянное место жительства имею в Смоленской губернии, в Сычевском уезде в Никольской земской больнице.
Известно, что Михаил Афанасьевич заботился в дальнейшем о сохранности этого важнейшего врачебного документа. В одном из писем к сестре он спрашивает: «Цел ли мой диплом?»
«О призыве родившихся в 1896 году», «Призыв ратников ополчения 2-го разряда», «Новый призыв ратников», «Призываются гражданские медицинские врачи и фармацевты», «К призыву врачей»… Это заголовки объявлений в газетах за первые месяцы 1916 г. Ратником 2-го разряда, хотя место его службы в качестве врача в Киевском военном госпитале Красного Креста остается прежним, через некоторое время, очевидно, становится и М. А. Булгаков. Мы предполагаем, что призыв его в армию мог состояться после 10 апреля, когда было издано распоряжение о новой мобилизации врачей и фармацевтов. Выданная шинель еще долго будет ему служить, в ней он уедет
Исключительно важно подчеркнуть, что, по свидетельству Т. Н. Лаппа, уже став врачом, Михаил Булгаков пошел работать военный госпиталь добровольно. Какая знаменательная подробность! Молодым лекарем с отличием руководило прежде всего чувство профессионального долга, которое он сохранит навсегда.
На Юго-Западном фронте в эти недели назревали события, едва не изменившие вскоре ход войны. Генерал А. А. Брусилов, назначенный 22 марта 1916 г. командующим войсками фронта, в глубокой тайне от противника готовил крупное наступление русских войск. Одним из исходных пунктов предстоящей стратегической военной операции становится Каменец-Подольский, где размещался штаб командующего. Спустя два месяца, 22 мая, после тщательной авиационной разведки путем фотографирования полос вражеских укреплений и невиданной по тем временам многочасовой артиллерийской подготовки на широком фронте начался стремительный «брусиловский прорыв».
«Ураганный огонь», «Войска генерала Брусилова продолжают преследовать противника», «Громадные трофеи», «Подробности Луцкого прорыва»… Сообщения того времени передают масштабы этой операции. Особенно успешно действовали 8-я и 9-я армии. 9-я армия под командованием генерала П. Л. Лечицкого (в ее состав входили преимущественно кавалерийские части) за 13 дней преодолела мощные инженерные оборонительные позиции противника от Каменец-Подольского до Буковины, овладев 5 июня Черновицами.
Характерно, что в книге «Мои воспоминания» А. А. Брусилов уделяет много внимания войсковой медицине. Анализируя военные операции 1914 г., он указывает, что врачебная помощь и своевременная перевозка раненых оказались невозможными вследствие недостатка врачей. Приходилось привлекать к работе всех состоявших при А. А. Брусилове лиц, дабы как-нибудь укрыть раненых, наладить приготовление пищи и чая, подготовить санитарные поезда. Описывая картину после одной из бомбардировок, А. Брусилов подчеркивает: «Я с гордостью взглянул на группу сестер милосердия: ни одна из них не дрогнула, никакой сумятицы не произошло….. Считаю своим долгом перед лицом истории засвидетельствовать, что громадное большинство из них героически, самоотверженно, неустанно работали, и никакие вражеские бомбы не могли их оторвать от тяжелой, душу раздирающей работы их над окровавленными страдальцами — нашими воинами. Да и сколько из них самих было перекалечено и убито…» {20}.
Знаменательны и слова генерала Брусилова о большой помощи фронту со стороны Всероссийского земского союза, благодаря чему удавалось быстро справляться с инфекцией.
Известно, что наступление на Юго-Западном фронте не было поддержано царским командованием, против войск Брусилова была сосредоточена 2,5-миллионная армия. Приходилось преодолевать многочисленные линии колючей проволоки, которую не брали никакие ножницы. Брусилов с горечью называет наступление «кровавым боевым шествием».
Понятно, какая ответственная роль отводилась медицинским формированиям. Многие русские госпитали в период прорыва были сосредоточены в Каменец-Подольском, а затем в Черновицах. Именно здесь, в составе хирургических отделений, пришлось работать и М. А. Булгакову.
С чем столкнулся он как военный врач? Высокая смертность среди раненых, незначительный процент возвращения солдат в строй, отсутствие преемственности и необходимых подразделений на путях эвакуации — все это являлось печальной нормой. «Именные поезда» под шефством императорского двора, появлявшиеся время от времени на прифронтовых станциях, не меняли положения. Во всяком случае, эвакуировать инфекционных больных, солдат с газовой гангреной их начальство, как правило, избегало. Недостаток квалифицированных хирургов в госпиталях и на эвакопунктах препятствовал удовлетворительной сортировке раненых, военно-санитарное управление и благотворительные ведомства продолжали действовать разобщенно. Даже принц Ольденбургский — верховный начальник санитарной и эвакуационной части — был вынужден признать в сентябре 1916 г., что «вся система от высших санитарных организаций показала полностью свою несостоятельность».