Доктор Булгаков

Виленский Юрий

27 января. Канун большевизма. Санитарная управа уехала еще вчера. На Крещатике только и слышно: уехать.

3 февраля. Сегодня ночью бандиты вновь пытались захватить город в свои руки.

5 февраля. Уж скорее большевики заняли бы Киев».. [3]

Где же мог находиться в эти дни врач М. Булгаков? В.А. Антонов-Овсеенко вспоминал, что 31 января за Броварами, на юг от станции Бобрик, петлюровцы начали наступление силами конного полка и четырех пехотных полков, поддержанных артиллерией и даже одним самолетом. Однако 1-я Украинская Советская дивизия вынудила их панически отступать к Гоголеву. Сосредоточившись у Дымерки и Броваров, в ночь на 1 февраля

они предприняли вторую атаку. Операциями руководил сам Петлюра, в бой были брошены лучшие части сечевиков, которым было приказано держаться до последнего. Но и они были разгромлены и, оставляя раненых и оружие, отступали к Киеву.

3

Ермоленко А. И. Воспоминания. Военно-медицинский музей МО СССР. № ОФ-600244.

Можно полагать, что Михаила Афанасьевича мобилизовали в конный полк. В обстановке поспешного отхода он, в конце концов, сумел покинуть строй. Чтобы добраться домой, надо было пройти за эти ночные часы двадцать-тридцать километров.

К этому времени относятся и слухи о фиолетовых лучах, которыми якобы обладают петлюровцы. По мнению исследователей творчества М. А. Булгакова, и эти сообщения, вызвавшие много разговоров, возможно, отозвались впоследствии в формуле «красного луча» Персикова.

«Когда бой начался под самым Киевом, у Броваров и Дарницы, — писал К. Паустовский, — и всем стало ясно, что дело Петлюры пропало, в городе был объявлен приказ петлюровского коменданта.

В приказе этом было сказано, что в ночь на завтра командованием петлюровской армии будут пущены против большевиков смертоносные фиолетовые лучи… В ночь «фиолетового луча» в городе было мертвенно тихо. Даже артиллерийский огонь замолк, и единственное, что было слышно, — это отдаленный грохот колес. По этому характерному звуку опытные киевские жители поняли, что из города в неизвестном направлении поспешно удаляются армейские обозы» ^{49}.

6 февраля утром в Киев вошли части Красной Армии. В тот же день состоялось заседание Совета рабочих депутатов. Председательствовал А. С. Бубнов (это имя будет впоследствии немало значить для автора «Дней Турбиных»). Но не было спокойствия в городе. Уже на второй день после бегства Директории атаман Зеленый требует, чтобы Совет рабочих депутатов «разделил власть с ним», начав позже весьма мощными силами банд открытые боевые действия. После выселения жильцов из 37 «стратегических домов» распускаются слухи о реквизициях и дальнейших переселениях. В апреле вспыхивает мятеж банд на Куреневке. Бои идут па набережной Днепра, совсем близко от Андреевского спуска, на Юрковской улице, в районе Житнего рынка. Банда учиняет еврейский погром…

«21 февраля. Опять мобилизация врачей…

11 апреля. Со стороны Куреневки движутся банды Тютюнника и Крука.

29 апреля. Получил повестку в санотдел Губвоенкома ехать в Москву» — таковы дальнейшие записи А. И. Ермоленко.

Эти строки из дневника врача буквально совпадают с официальным сообщением, опубликованным в разделе хроники в журнале «Врачебное дело» (1919 г.): «В Киеве и губернии согласно приказу военно-санитарного управления с 15 апреля производится регистрация и мобилизация врачей. Кроме калек и одержимых тяжкими болезнями, никто не освобождается от мобилизации».

О положении врачей говорит и такое заявление, опубликованное во «Врачебном деле» в январе 1919 г.: «Правление профсоюза врачей в Харькове вошло с ходатайством об освобождении врачей и их семей от реквизиций, обысков и арестов, указав, что врачи, неся как военные, так и гражданские повинности, оказывая всевозможную бесплатную медицинскую помощь, борясь с эпидемическими заболеваниями, только лишь при условии защиты их личности, их семей

и имущества могут спокойно выполнять свою напряженную работу».

Отношение Булгакова к новой мобилизации, так же как и у многих его коллег, было отрицательным, и он избежал ее, отмечает М. О. Чудакова, надо думать, «косвенным путем». Хотя, очевидно, Михаил Афанасьевич возобновил свою практику, она была небольшой. А обстановка вокруг Киева усложнялась. Все чаще появляются банды. Места их формирования — Тараща, Белая Церковь, Золотоноша, Кагарлык, Чернобыль, Горностайполь, Триполье. Некоторые банды (Зеленого, Струка, Тютюнника, Соколовского, Григорьева и других) достигали по численности нескольких тысяч человек и были хорошо вооружены.

«Жестокость и дикость, которые я видел после отступления банды из Куреневки, заставили меня содрогнуться, — писал К. Е. Ворошилов в газете «BicTi» от 13 апреля 1919 г. — К этим гадам-провокаторам, которые устроили кровавую бойню над ни в чем не повинными людьми, наш суд будет самым жестоким, мы должны будем стереть их с лица земли…» ^{50}. Вряд ли эта терминология, в любом контексте, импонировала врачу Булгакову.

Взрывы мостов лазутчиками Зеленого и Струка, бандитские грабежи на дорогах, что почти прекратило подвоз продуктов на рынки, усиление диверсий в городе и одновременно «красный террор», притеснение буржуазных элементов. «На одно насилие служило ответом такое же насилие, — писал о том времени В. Г. Короленко, — и во многих умах рождалось предчувствие, что будет, когда маятник опять качнется в другую сторону».

15 июня 1919 г. объявляется мобилизация комсомольцев, вскоре создается Киевский укрепленный район. Булгаковы в эти дни, очевидно, покинули город. М. О. Чудакова приводит воспоминания Т. Н. Лаппа: «Летом одно время ушли в лес… не помню уже, от кого ушли….. Одетые спали, на сене. Варя, Коля и Ваня, кажется, с нами были. Потом вернулись пешком в Киев» ^{51}.

В начале июня войска Деникина с северо-запада, а Петлюры — с юго-запада форсировали наступление на Киев. Одновременно угрозу для города представляли банды Григорьева, Зеленого, Ангела, Мордалевича, быстро перемещавшиеся из одного уезда в другой. В августе положение еще более обострилось. Со стороны Обухова наступали петлюровские войска. 30 августа они заняли Демиевку и прилежащие районы города, а на следующий день их вытеснили деникинцы.

В городе устанавливается режим деникинской военной диктатуры. Действия органов власти не минуют и врачей. Из архивных документов следует, что мобилизация врачей в войска Добровольческой армии была объявлена в Киеве 27 октября 1919 г. Согласно распоряжению помощника главноначальствующего Киевской области по гражданской части барона Гревеница, врачи, уклонявшиеся от сотрудничества с деникинской администрацией, подлежали немедленному увольнению и наказанию.

«Когда белые были в Киеве, в первый раз повестку Михаилу не присылали, — вспоминала Т. Н. Лаппа (добавим, однако, что в журнале «Врачебное дело» за июнь 1919 г. мы обнаружили извещение о мобилизации врачей в Добрармию. Возможно, до Булгакова не дошла очередь… — Ю. В.). — Первый раз их встречали хлебом-солью, но они быстро начали расстреливать, и народ охладел. Михаил занимался частной практикой» ^{52}. А вскоре положение деникинских властей в Киеве усложнилось. В конце сентября 1919 г. левобережная группа Красной Армии неожиданно предприняла атаку на город. Красным дивизиям удалось дойти до Николаевского сквера, где деникинцы оказали сильное сопротивление, стреляя, можно полагать, и из здания 1-й гимназии. В эти же часы к Киеву подошли бронепароходы большевиков «Геройский», «Грозящий» и «Гневный», открывшие шквальный огонь. Уличные бои продолжались в течение нескольких дней.