Доктор Данилов на кафедре
Шрифт:
Глава четырнадцатая
Конфуций и Карлсон
— Сестра с мужем сваляли дурака, причем по-крупному, — рассказывала секретарь Ирина Георгиевна. — Купили дом в Смоленской области, в какой-то забытой богом глуши. Сейчас это модно — бежать из города в деревню, вести натуральное хозяйство, есть собственноручно выращенную картошку…
— И собственнопопно высиженные яйца! — не преминул вставить Сааков.
Узкий круг сотрудников собрался поболтать с Колосовой. Она приехала на консультацию к заведующей эндокринологическим отделением и, разумеется, никак не могла не зайти на родную кафедру. Несмотря на сильно увеличившийся живот и некоторую одутловатость,
— Вроде того. Бэк ту нейча. [56] Короче говоря, это какое-то помешательство! Массовое, если судить по тому, что народ пишет в блогах и на форумах. Правда, подавляющее большинство только скулит о том, как хорошо было бы жить в собственной избушке на лесной опушке, а рисковое меньшинство кидается во все тяжкие.
— У Шукшина был такой рассказ «Выбираю деревню на жительство», — вспомнил Данилов. — Там дядечка, живущий в городе, развлекался тем, что по выходным ездил на вокзал и общался с приезжими из деревень на предмет выбора деревни. Высказывал кучу пожеланий, обсуждал, примеривался, а потом возвращался домой и никуда не уезжал. Да и вообще не собирался.
56
«Назад к природе» (искаж. англ.).
— Умный он был, — сказала Полякова. — Не то что моя Верка. Я ей пыталась мозги вправить, но все без толку. Закатит глаза и начинает: «Ах, экология! Ах, мегаполис!» Ну, и дальше тем же стилем. Муж — программист, сама Верка в корректорах подвизается, оба могут работать удаленно, вот и поехали туда, куда и легендарный Макар со своими телятами не доходил.
Полякова глотнула чая и продолжила:
— На первый взгляд складывалось все хорошо. Сдали свою двушку, взяли деньги за полгода, добавили к имевшимся накоплениям и купили дом в деревне, хоть и одноэтажный, но просторный. Электричество, скважина с насосом, колодец с питьевой водой, русская печь, и в осязаемой перспективе — газ. Газовая труба мимо ворот проходит, врезаться в нее можно без проблем.
Переехали с огромным энтузиазмом, новоселье устроили, я тоже там была и все удивлялась, куда же занесло мою шебутную сестрицу. Деревня на тридцать домов, в которую асфальтовой дороги не проложено! Заповедные, можно сказать, места. Они так и выбирали — чтобы подальше от городов да от заводов с комбинатами.
Первый месяц прошел в эйфории, а потом начались проблемы, и эйфория сменилась стойким депрессняком. Во-первых, экологическое приготовление пищи в печи, так, чтоб с дымком, — Полякова скорчила гримасу, выражая свое отношение к этому процессу, — оказалось донельзя геморройным. Дровами топить хлопотно и долго. Готовить на электрической плите показалось дорого, да и перебои с ним часто, причем совершенно спокойно могут на сутки вырубить. В Москве народ привык чуть что, сразу в мэрию названивать, а из деревни кому хочешь звони, хоть самому губернатору, никто не почешется. Решили проводить газ — запросили двести тысяч! Почти семь тысяч баксов за то, чтобы десять метров труб проложить и к магистрали подключиться.
— Официально? — удивилась Короткевич.
— Полуофициально, — Полякова улыбнулась. — В самой службе газа очередь на подключение чуть ли не на двадцать лет вперед, но существует некая фирма, единственная уполномоченная, и оттого цены у нее заоблачные. Стандартная в общем-то практика. Пока готовят на электрической плитке, газ прокладывать воздержались.
Во-вторых, там полная
Они, дурачки, надеялись быстро перенять от деревенских опыт, завести огород, кур, козу, корову (планы были просто наполеоновские), а на месте оказалось, что деревенские могут научить двум вещам — гнать самогон и тырить все, что под руку попадется. Всякий раз, стоило только им отлучиться куда-то втроем, их обворовывали. По мелочам, как говорит Верка, по-соседски. То зимнюю резину из сарая унесли, то запас круп и макарон, то палатку и резиновые сапоги… Горожане — они ведь богатые и дурные, еще себе купят.
В-третьих, оказалось, что дом, купленный удачно и недорого, требует еженедельных вложений. Там потекло, здесь сломалось или расшаталось… Зятю практически некогда было работать: он постоянно что-то чинил, мастерил или, если сам не мог, организовывал починку. А там организовать что-то совсем не так легко, как в Москве. Надо смотаться за материалом, найти мастера, а, как я уже сказала, деревенские только пить могут… Теперь они ищут покупателя на дом и ждут, пока истекут шесть месяцев, за которые им заплачено. Как только жильцы съедут, они тут же вернутся в Москву. Да, если кто-то желает купить дом в Смоленской области по хорошей цене…
Общий смех стал ответом на подобное предложение.
— Ну, мало ли какие бывают обстоятельства, — заулыбалась Полякова. — Может, кому свекровь или тещу подальше отселить надо. Сестра торопится, хочет продать дом как можно быстрее, под серьезный интерес готова хорошо скинуть.
— Какой смысл торопиться? Недвижимость постоянно растет в цене, — тоном знатока сказала Короткевич. — Самое выгодное вложение.
— Это квартира в Москве — выгодное вложение, Яна. Растет в цене, особого пригляда не требует, и сдавать ее можно. А дом в деревне без постоянного ухода ветшает со страшной силой. В итоге он не столько растет в цене, сколько требует денег… приличных, между прочим, тысяч десять-пятнадцать ежемесячно. Очень дорого стоит привоз, за морем телушка полушка… — как раз тот случай. И работа дорогая, цены выше московских.
— Да ну! — не поверила Колосова. — Это же провинция…
— Мало мастеров, нет конкуренции. В Москве люди друг у друга работу рвут, оттого и не заламывают цены. Я в мае меняла двери в ванную и туалет, так за установку платила по две с половиной тысячи, с врезкой замков, как говорится, под ключ. А с сестры за то же самое запросили пять тысяч! Потом скинули до четырех, и ниже ни в какую. Не хочешь — ставь сама!
— Две с половиной тысячи за установку двери! — Короткевич покачала головой. — А нам за наркоз тысячу сунут и чувствуют себя благодетелями! Зачем я пошла в мединститут?
— Надо было в столярное ПТУ, — поддела Колосова. — Не надо расстраиваться, жизнь вспять не повернешь. К тому же не так все и плохо, Яна Зиновьевна…
— Не так, не так, — согласилась Короткевич. — Но все-таки…
— То — дверь! — с пафосом сказала Колосова. — Поставишь и любуйся, открывай — закрывай. А то — наркоз, — тон изменился, последовал пренебрежительный взмах руки, — фьють — и нету, было и прошло. За такое и триста рублей много.
— Триста рублей — циничное надругательство над медициной! — Короткевич повысила голос. — Я и пятьсот возвращаю, говорю, что если нет возможности, то и напрягаться не стоит. В сентябре сказала это владельцу ресторана «Сирано»…