Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник)
Шрифт:
– К нам или в реанимацию? – вслух подумала Таня.
– К нам, – уверенно сказал Данилов.
– Почему вы так решили?
– Двери хлопнули три раза. Это значит, что вышел водитель, тот, кто сидел рядом с ним, и тот, кто сидел в салоне. Если бы больной был тяжелым, реанимационным, то двери хлопнули бы дважды, потому что в таком случае оба – и врач, и фельдшер – сидели бы в салоне.
– Вы как Шерлок Холмс! – похвалила Таня.
– Я просто долго проработал в «скорой», – скромно ответил Данилов.
– Женщина, двадцать
– Там всего шесть таблеток, – добавил второй.
По фонендоскопу, висевшему на шее, Данилов угадал в нем врача.
– Пять, – поправила пациентка, приподнимаясь с каталки, – одна таблетка под диван закатилась.
Глава одиннадцатая ОГРАБЛЕНИЕ ПО-СКЛИФОСОВСКИ
– Как же я ненавижу вымогателей! – сказала Елена.
Если жена вечером ни с того ни с сего заявляет нечто подобное, это может означать только одно – ей есть что рассказать. Данилов захлопнул «Руководство по клинической наркологии», которое раскрыл пятью минутами раньше, и уточнил:
– У тебя вымогали? Или кто-то из твоих подчиненных отличился?
– Подчиненные, кто же еще. – Елена в сердцах швырнула щетку, которой перед сном расчесывала волосы, на трюмо. – Причем не просто из моего региона, а с моей подстанции. И угадай, у кого они вымогали взятку? Ни за что не угадаешь!
– У Целышевского? – предположил Данилов.
– Бери немного ниже, – прищурилась Елена.
– У вашего Гучкова?
– У Рудловского!
– Ты не шутишь?
Рудловский был главным врачом Первой клинической больницы.
– Не шучу. – Елена села на кровать, скрестила ноги и начала рассказывать: – Взяла я недавно мужичка из Омска. Пятнадцать лет в «скорой», первая категория, высшую профукал, вроде бы с понятием и без признаков алкоголизма. Сам понимаешь, что первым делом, еще во время собеседования, я сказала насчет «левых» денег. Чтобы даже и не думал. Он божился, что калымить не в его правилах, я ему сдуру поверила. Взяла его, дала постоянного фельдшера. Толковую женщину, которой полностью доверяю. И что же? Вчера, на третьем по счету дежурстве, едет он на «авто» – столкнулись на светофоре две машины. Одной из машин управлял Рудловский. Этот перец на месте оценил ситуацию, отправил фельдшера к водителю другой машины...
– Всего двое пострадавших было?
– Да, и оба легкие, сотряс, несколько ссадин. Так вот, отправил, значит, фельдшера, а сам занялся Рудловским. И пока обрабатывал его ссадины перекисью, сказал, что если Рудловский заплатит, то попадет в приличную больницу, где его быстро обследуют и отпустят домой. А если нет – то его отвезут в Первую клиническую, где пьяные коновалы промурыжат его в приемном до утра и ничего не сделают!
– Ляпнуть такое Рудловскому? Это же просто анекдот! Если бы кто другой рассказал,
– Ты знаешь, я бы сама не поверила бы, если б Рудловский на следующее утро не позвонил бы Гучкову, а тот – мне. Вот уж было радости!
– А куда он его отвез в итоге?
– В Первую клиническую. Рудловский не стал прямо там скандал устраивать, просто сказал: «В Первую так в Первую».
– А в приемном Первой клинической этот твой доктор из Омска не понял, кого он привез?
– Понял, наверное. Если сам не понял, то фельдшер подсказала, но что это меняет? Дело сделано, слово не воробей...
– Расскажу на работе, представляю, как народ повеселится. Выговор дала?
– С выговором не так все просто. Я пока разговаривала с ним только по телефону, он все отрицает. Уперся на том, что ничего не было, и все. Мало ли что на фоне свежего сотрясения мозга померещится... Завтра будем общаться лицом к лицу. Но я ему уже сказала, что в любом случае он в Москве в «скорой» больше работать не будет. Такие уроды никому не нужны. Не напишет по собственному – будет уволен по инициативе работодателя...
Подобные ситуации Данилов видел не раз. Не сознался сотрудник в одном проступке, так администрация найдет у него множество других нарушений (кто ищет, тот ведь всегда найдет), навешает выговоров и уволит по статье. Наверное, в каких-то случаях это и правильно, но все равно как-то нехорошо. Сам Данилов так поступить не смог бы. Гнобить административно – не его стихия. Вот набить морду нехорошему человеку он считал возможным, иногда даже полезным действием.
– ...Я только одного понять не могу: как можно рисковать хорошо оплачиваемой работой в Москве ради двух-трех тысяч рублей?!
– Может, он надеялся, что Рудловский ему пятьсот евро отвалит? – пошутил Данилов.
– Почему только пятьсот? Тогда уж штуку! Вот скотина, а?
– Да не убивайся ты так, – посочувствовал Данилов. – Дураков много. Я могу привести несколько примеров, когда врачи, уходившие из казенного здравоохранения на хорошие, высокооплачиваемые места, теряли работу по своей глупости и жадности. Придет такой, к примеру, в Британский медицинский центр на зарплату в восемьдесят тысяч рублей и спалится на вымогательстве двух-трех тысяч. В рублях, разумеется.
– А за что можно вымогать в Британском медицинском центре?
– Как и везде – за так называемое «индивидуальное» отношение к проблемам пациента. Поэтому не надо так расстраиваться, вымогательство и медицина у нас связаны накрепко. Увы!
– Ты разве не понимаешь? Получается так, что пока я была исполняющей обязанности, я старалась, а как только меня назначили директором, я сложила ручки и стала почивать на лаврах!
– Ну кто может так подумать? – скривился Данилов. – Не говори ерунды. Все же понимают, что в душу каждому на собеседовании не заглянешь, мысли не прочтешь...