Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник)
Шрифт:
Обратный путь занял вдвое больше времени, потому что Катя постоянно путалась под ногами (точнее, под ногами и костылями) у Полянского. У двери в палату она остановилась и обернулась к Данилову:
– Владимир, посмотрите, пожалуйста, ушла ли эта... особа.
Данилов вошел в палату и сделал приглашающий жест рукой – заходите, не помешаете.
При появлении Кати профессор оживился, расплываясь в улыбке:
– Здравствуйте, Катюша! Рад вас видеть! Вы – добрая фея нашей палаты.
– Здрссссс... – по-змеиному прошипела Катя, избегая
Данилов посмотрел на обескураженного профессора и закатил глаза к потолку – мол, не в духе девушка. Профессор едва заметно кивнул в ответ и привычно отгородился от мира газетой.
– Ну мне пора, – сказал Данилов. – До среды. Если все сложится хорошо и тебя выпишут – приду помахать ручкой. Если нет – просто навещу.
– Я думаю, что Гоша вполне может лечиться амбулаторно, – авторитетно, словно какое-нибудь светило травматологии и примыкающей к ней ортопедии, заявила Катя. – Тем более что я буду рядом!
– Разумеется, – согласился Данилов.
Если раньше Катя убеждала Полянского не спешить с выпиской и «полечиться как следует», то сейчас ей явно не хотелось, чтобы ее дорогой и любимый Гоша надолго оставался в компании развратного соседа. Со «старого развратника» станется, еще втянет Гошеньку в какую-нибудь оргию!
Ради этого Данилов и сымпровизировал свой розыгрыш. Если Катя не будет поддерживать Игоря в его заблуждениях, вся мнительность быстро исчезнет.
На прощание Данилов незаметно для Кати погрозил Полянскому кулаком – смотри, не выдавай, не вздумай признаться Кате, что ее разыграли! Полянский движением век показал, что все понял.
На улице было малолюдно. «Если ты выспался на дежурстве, то идти домой в воскресенье просто глупо», – подумал Данилов и позвонил жене.
– Я стою на Сухаревской площади, – сказал он после обмена приветствиями, – и думаю – а не закатиться ли нам куда-нибудь? Погулять, и вообще... У меня романтическое настроение.
– У меня тоже романтическое настроение, – ответила Елена. – Пять минут назад мой сын сказал мне, что я ничего не понимаю в современной музыке и вообще отстаю от времени.
– Ты попросила его немного потише слушать Тимати? – предположил Данилов.
– Хуже, я сказала, что мне не нравится Пинк. Хорошо, что хоть старухой не назвали...
– Во время прогулки можно наломать подходящих веток, – предложил Данилов.
– Зачем?
– Будут розги.
– Это хорошая идея! – одобрила Елена. – Так ему и скажу – ушла за розгами... Пусть помучается.
– Глядишь, и раскается, – поддержал Данилов. – Где тебя ждать?
– Давай у «Макдоналдса» на Сухаревской.
– Тогда лучше на Чистых прудах у памятника. Пока ты приедешь, я неспешно прогуляюсь.
– Хорошо, на Чистых прудах так на Чистых прудах...
Мимо Данилова, воя сиренами, пронеслись одна за другой четыре машины скорой помощи. По тому, что соседнее с водителем место во всех машинах пустовало, Данилов сделал вывод, что «скорые» ехали не на вызов,
– В Склиф повезли! – сказал один из прохожих.
«Самая известная больница в мире», – вспомнил Данилов слова Везломова.
Глава тринадцатая ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ МИССИЯ
По поводу выписки Полянского было у Данилова какое-то неясное предчувствие. Как-то не верилось ему, что Полянский может выписаться домой без сюрпризов.
Когда выписка перенеслась со среды на пятницу (во вторник вечером Полянский упал в палате, и ему пришлось задержаться для того, чтобы сделать контрольный снимок), Данилов решил, что вот он – сюрприз, и успокоился.
В пятницу Данилов тоже дежурил – доктор Агейкин попросил поменяться с ним сменами, а потом мог отдыхать целых пять дней. Прямо мини-отпуск.
Где-то около полудня Данилов забежал в первую травму, пожелал Полянскому счастливого пути и пообещал в воскресенье навестить его дома – принести чего-нибудь сладкого и отметить выписку.
– Катя звонила, уже едет, – доложил Полянский.
Он уже собрался в дорогу – пакет с вещами стоял возле тумбочки.
Перевозку, которая приедет неизвестно когда, Полянский ждать не собирался. Катя, злоупотребив служебным положением, организовала ему микроавтобус, на котором обычно разъезжала съемочная группа. Поскольку микроавтобус был выделен строго по времени, а ехать предстояло далеко, Катя очень торопилась.
Розовым смерчем влетела она в отделение, заскочила в ординаторскую, где, рассыпаясь в благодарностях, истекая признательностью и раскаиваясь в своих необдуманных поступках, вручила Ольге Николаевне цветы, конфеты и бутылку коньяка Hennessy, а затем помчалась в палату. По дороге высмотрела в коридоре санитара и наняла его для срочной доставки Полянского к микроавтобусу, заплатив вперед сто рублей.
В палате облобызала Полянского, помогла ему усесться в кресло-каталку, которое следом за ней вкатил санитар, сухо попрощалась с профессором (про розыгрыш Полянский так и не раскололся) и покинула палату в авангарде процессии.
В суматохе зацелованный до асфиксии Полянский напрочь позабыл о таких вещах, как выписка из истории болезни и больничный лист. Катя, упивавшаяся важностью и ответственностью своей миссии, тоже о них не подумала. В результате где-то через час после отъезда Полянского Ольга Николаевна позвонила в приемное отделение токсикологии, попросила к трубке Данилова и сообщила:
– Наш Полянский забыл взять выписку и больничный лист. Что будем делать?
Что можно сделать в такой ситуации? Позвонить Полянскому, чтобы тот вернулся, или забрать больничный лист и выписку, чтобы завтра, после дежурства, отвезти ему? Откладывать нельзя – Полянский должен продолжать лечение по месту жительства, а задним числом ему там никто больничный не отметит.