Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник)

Шляхов Андрей Левонович

– Разрешите мне сказать, Надежда Семеновна, – перебил главный врач. – Дмитрий Ефимович, возьмите у секретаря бланк и напишите заявление об увольнении по собственному желанию сегодняшним числом. Затем собирайте вещи, возвращайтесь сюда за трудовой книжкой, и чтобы через час и духа вашего не было в поликлинике! Надежда Семеновна, распорядитесь, чтобы восьмой участок разделили между другими врачами.

– Хорошо, Антон Владимирович, сейчас распоряжусь...

Около полудня Надежда Семеновна появилась в кабинете

главного врача и сказала:

– Вся поликлиника просто гудит, как улей, Антон Владимирович. И все, в том числе и я, восхищаются вашей добротой. Дать этому проходимцу возможность уйти по собственному желанию – это настоящий христианский поступок!

– Какая тут доброта, – усмехнулся Загеройский. – Скорее инстинкт самосохранения. Придай мы этому делу официальную огласку, так получили бы по шеям заодно с Назаровым.

– Да, конечно, – согласилась Литвинова. – Несколько лет у нас под носом творилось такое, а мы ни сном, ни духом. Спасибо Головановой.

– Я думаю, что в премию мы учтем ей это, – пообещал главный. – И попросите заведующих отделениями получше следить за тем, что творится на участках. Чего доброго, участковые аборты на дому начнут делать, а мы с вами ничего и знать не будем.

– Насчет абортов не знаю, Антон Владимирович, но вот то, что в двести тридцать пятой поликлинике два участковых врача наркотиками торговали, это факт. Позавчера обоих арестованы.

– У Анны Федоровны доктора торговали наркотой? – удивился главный врач. – Откуда такая информация?

– От самой Анны Федоровны. Только что разговаривали.

– А что за врачи?

– Один из Рязани, а другой москвич. Никто не мог подумать, что они промышляют наркотиками.

– А про Назарова мы могли подумать? В душу ни к кому не заглянешь. Анна Федоровна переживает?

– Да нет, не особо. Они же не в поликлинике товар брали, а где-то на стороне. Правда, отделение сразу без двух врачей осталось, да еще зимой...

До Данилова история с Назаровым дошла в несколько искаженном виде.

– Один из наших докторов ходил по магазинам и представлялся сотрудником потребнадзора, – рассказала Лиза. – Проверял медкнижки, интересовался прививками, совал свой нос во все углы и без хорошей взятки не уходил.

– Интересный способ. И что теперь ему грозит, этому мнимому инспектору?

– Уволился он сегодня.

– Разумное решение, – одобрил Данилов и начал прием.

Если первые два пациента (пенсионерка с бронхиальной астмой и молодой человек с травмой голеностопного сустава) выглядели совершенно обычными, то о третьей посетительнице сказать этого было нельзя.

Молодая женщина, которой на вид нельзя было дать больше тридцати лет, вошла в кабинет, не спрашивая разрешения, уселась на стул, приставленный сбоку к столу Данилова, положила на край стола свою сумочку и заявила:

– Я очень

плохо себя чувствую, а кругом такие очереди... Я увидела, что у вас никого нет, и решила обратиться к вам.

– Очень хорошо, – сказал Данилов. – Можно вашу карту?

– Я не смогла дождаться своей очереди в регистратуре, доктор. Там столько народу...

Выглядела посетительница на все сто – прямо хоть женись. Свежее лицо, которому тонкий, едва заметный макияж придавал выразительности, естественный цвет кожи, спокойная речь, размеренное, нисколько не учащенное дыхание, обычные зрачки. Данилов принюхался, но кроме приятного запаха духов, ничего не уловил.

«Сумасшедшая? – подумал он. – Вроде как не похожа...»

– Что же вас беспокоит? – спросил он.

– Слабость, рвота, расстройство стула, – так же спокойно ответила женщина. – Ах, да – еще небольшая температура. Не выше тридцати семи и пяти...

– Давно?

– Два дня уже. Как прилетела из Индии, так и началось... И все хуже да хуже... Ах, еле дошла до поликлиники.

– Какие еще жалобы?

– Больше никаких, доктор.

– Хроническими заболеваниями страдаете?

– Нет, не страдаю.

– Живете по нашему району?

– Да, Рязанский проспект дом двадцать, корпус один, квартира сорок.

– Лиза, запишите, пожалуйста, – попросил Данилов.

– Фамилия, имя, отчество, год рождения? – выпалила Лиза, пододвигая к себе чистый лист бумаги.

– Джуринская Инга Аркадьевна, семьдесят четвертый год рождения.

– Дата?

– Второе июня...

– Раздевайтесь, пожалуйста, Инга Аркадьевна, я вас осмотрю, – Данилов встал и достал из кармана халата стетоскоп.

– Сейчас, – томно ответила женщина.

Она встала, но вместо того чтобы раздеться, подошла к раковине и склонилась над ней:

– Меня сейчас стошнит!

Тут до Данилова дошло, что он стал участником проверки, посвященной действиям медицинского персонала при обращении больного с особо опасной инфекцией.

– Потрудитесь тошнить не в раковину, а на пол, – сказал он.

– Почему? – обернулась Инга Аркадьевна.

– Чтобы не распространять ваши холерные эмбрионы по городской канализации.

– Верно, – Инга Аркадьевна уселась обратно и попросила: – Излагайте ваши дальнейшие действия.

– Закрываем кабинет, не выходим сами, не выпускаем вас и никого не впускаем. По телефону извещаем администрацию. Для рвоты и естественных отправлений предоставляем вам ведро. Собираем эпиданамнез и подробнейшим образом переписываем всех контактных...

– Спасибо, достаточно, – женщина достала из сумочки блокнот и ручку. – Ваша фамилия Данилов и вы физиотерапевт?

– Все верно.

– Пятерка вам, – улыбнулась она. – Признайтесь, коллега, поначалу приняли меня за сумасшедшую?

– Ну... было дело.