Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник)
Шрифт:
Так оно и вышло. Елена только поинтересовалась в отношении Агейкина:
– Видно, погулял хорошо накануне?
– «Хорошо» – не то слово. – Данилов запнулся, возводя напраслину на ни в чем не повинного коллегу, однако – пронесло. Больше вопросов не последовало. Данилов скинул кроссовки и отправился под душ – смывать с себя грехи. Смывал обстоятельно, долго, но чистым себя так и не почувствовал.
Для пущего правдоподобия ему пришлось съесть обед, приготовленный Еленой, – грибной суп-пюре и свиную отбивную с гарниром из
– Ляжешь спать?
– Нет, полежу и посмотрю телевизор, – ответил Данилов. – У нас, часом, нет никакой новой комедии?
– Есть одна о том, как три дамы грабят банк. Я ее уже смотрела, мне понравилось. Хочешь?
– Да я просто всю неделю мечтал увидеть, как три дамы грабят банк! – пошутил Данилов. – Надо же расширять кругозор, глядишь, и пригодится. Стрельбы там много?
– Нет совсем, разве что один взрыв в самом конце...
– Не рассказывай, умоляю! Где диск?
– Скорее всего, в плеере.
Фильм оказался хорошим – что называется, весело и со смыслом. Немного удивили отсутствие счастливого конца в заключительной части, но в последних кадрах все стало на свои места – прытким особам удалось остаться при деньгах.
Где-то на середине фильма к Данилову присоединился Никита. Когда фильм закончился, Никита спросил:
– А что такое «аберрацио иктус»?
– Насколько я помню, это юридический термин, – напряг память Данилов. – Что-то вроде того, когда хочешь убить одного, а случайно попадаешь в другого.
– А я думал, это из медицины, раз латынь.
– Латынь много где используется. А можно полюбопытствовать, откуда такой интерес?
– Ну... одна из наших девочек сказала... своему парню, что встречаться с ним – это «аберрацио иктус».
Без труда можно было догадаться о том, что этим парнем был Никита. Хотя бы по его пунцовым ушам.
– Какие у вас продвинутые девочки! – удивился Данилов. – Этот термин, кроме юристов, мало кто знает.
– А что она хотела сказать на самом деле?
– То, что парень ей не нравится, наверное.
– Я тоже так подумал, – «раскололся» Никита, – только не понял, что такое «аберрацио иктус», а она объяснять не стала.
«То, что произошло со мной сегодня, это тоже ведь своего рода «аберрацио иктус», – подумал Данилов. И тут же возразил себе: – Нет, неверно. «Аберрацио иктус» подразумевает изначальное стремление совершить преступление, а у меня такого намерения и в помине не было...»
Глава восьмая БОЛЬНИЦА ПРИ ИНСТИТУТЕ ИЛИ ИНСТИТУТ ПРИ БОЛЬНИЦЕ?
Данилов поначалу не придал значения шуму, доносившемуся из смотровой. Ну, голоса и голоса, может быть, к медсестре Маше заглянул кто-то из медсестер, и теперь
В смотровой давала волю эмоциям толстуха в розовом сарафане. Стояла в бойцовской позе скандалистки – левая рука упирается в бок (заодно и висящую на плече сумку оберегает от посягательств), правая протянута вперед и то грозит указательным пальцем, то потрясает кулаком, то машет ладонью. Со стороны может показаться, что женщина играет в «камень – ножницы – бумагу».
– Да я вас всех тут!.. – орала толстуха. – Вы еще не понимаете, с кем связались! Самому Целышевскому завтра же расскажу, что у вас здесь творится! Я не семечками на базаре торгую, я в городской администрации работаю!..
Стандартный набор фраз и угроз – ничего нового. Маша благоразумно стояла в трех метрах от посетительницы, возле открытой двери, ведущей в коридор (мало ли что психопатке в голову взбредет – еще с кулаками накинется), а за порогом переминался с ноги на ногу охранник.
Судя по тому, что охраннику не было велено выставить посетительницу за дверь, Данилов предположил, что ее гнев не беспричинен.
– А это – кто?! Ваш заведующий?! – Толстуха впилась глазками в Данилова.
– Я дежурный врач приемного отделения, – представился Данилов. – В вечернее время, когда начальство отдыхает, решаю вопросы вместо заведующего. Фамилия моя Данилов. Зовут Владимиром Александровичем.
– Вы, наверное, уже все слышали?!
– Я слышал, как здесь упоминали директора департамента здравоохранения, его здесь часто вспоминают, и еще слышал, что вы работаете в городской администрации. В каком подразделении, можно узнать – в ДЭЗе, наверное?
Людей, страдающих «синдромом ба-а-альшого начальника», надо сразу же ставить на место, иначе разговора с ними не получится. По тому, как сверкнули глаза женщины, Данилову стало ясно, что с ДЭЗом он угадал.
– Тогда слушайте! – Правая рука перестала играть в «камень – ножницы – бумагу» и тоже уперлась в бок, словно женщина готовилась пуститься в пляс. – Две недели назад я положила к вам свою свекровь! Только принимал ее другой врач...
– Куда именно ее положили? – Данилов сел за стол и указал рукой на свободный стул. – В какое отделение?
– В психосоматическое. – Женщина села осторожно, словно боясь, что стул под ней взорвется или развалится. – Она у нас чудить любит, вот надумала аллохолом отравиться, съела целую упаковку...
Аллохол – желчегонный препарат. Отравиться им практически невозможно.
– На что ваша «психосоматика» похожа? Это какой-то концлагерь!
– Давайте по существу, – попросил Данилов. – наше психосоматическое отделение, конечно, не пятизвездочный отель, но и не концлагерь.
– Там воняет!