Доктор Джонс против Третьего рейха
Шрифт:
Джонс-младший не ответил. Он крепко привязал конец кнутовища к торчащей из ниши ноге каменного герма и только тогда возобновил разговор:
— Иди за мной. Старайся ступать шаг в шаг, держись за веревку.
— Мы же испортим скульптуру, — возразил отец. — Семнадцатый век. Как ты обращаешься с культурными ценностями?
— Вы предпочитаете упасть, сэр? — кротко спросил Индиана.
И беглецы двинулись в путь. «Немцы совсем с ума посходили, — бормотал отец, — уже и стреляют по ночам. Ты слышал, Инди? Где-то здесь, рядом. Только я засыпать начал — разбудили, варвары. Я теперь, Инди, плохо сплю, страхи
Путь закончился благополучно. Сын помог отцу вскарабкаться на подоконник, пихая его локтями и плечом в грузный зад, после чего тоскливо посмотрел на тянущуюся вдоль стены веревку. Чтобы развязать узел, нужно было возвращаться. Нет, возвращаться археологу не хотелось, поэтому он изо всех сил дернул кнут на себя. И узел освободился, оторвав у скульптуры часть стопы. Некоторые детали герма оказались сделанными из штукатурки. Семнадцатый век…
Как раз когда Индиана влез в лабораторию, ворвались эсэсовцы.
Их уверенность в своем праве подтверждалась автоматическим оружием.
— Всем стоять! — вразнобой гаркнуло несколько глоток.
Короткие стволы, защищенные толстыми кожухами, взяли под контроль каждого из присутствующих в зале. «“Остеррайхи”, принятые на вооружение в люфтваффе, — профессионально подметил археолог. — Хотя нет. Рожок с патронами справа, значит, система Бергмана-Мюллера. Калибр 9 миллиметров, фирма Вальтера…» Забавные мысли, особенно когда тебя обыскивают.
Джонса-младшего решили обыскать первым — ухмыляющийся громила, стянутый мундиром максимального размера, подошел вразвалку и принялся последовательно изымать у пойманного шпиона все металлическое.
Лишь одно живое существо продолжало заниматься тем, чем занималось и раньше. Жертва нацистских экспериментов, не обращая на окружающее ни малейшего внимания, вытаскивала из своего тела иглы, превращаясь в нечто похожее на мужчину. Мужчина уже не лежал, а сидел, скорчившись, на операционном столе. Каждая игла давалась ему с мукой, которую он не мог выразить иными звуками, кроме мычания. Вероятно, он испытывал и столь же сильное наслаждение, выкладывая эти инструменты один за другим рядом с собой. Жутковатые штуковины больше напоминали портновские шила — только острие длиннее и ручки короче.
— У девки был парабеллум! — счастливым фальцетом прокричал «исследователь» болевых китайских точек. — Ее обыщите, ее!
Зря он напомнил о себе. Мужчина на столе встрепенулся, словно вспомнив о чем-то, взял в горсть сразу три шила и с удовлетворенным клекотом вонзил их в горло своему мучителю.
И тут же тяжкий грохот потряс пространство лаборатории. Эсэсовцы возле двери не растерялись, запустили смертоносные машинки, направив их в сторону операционного стола. Строптивую жертву отшвырнуло к окну — его пытка кончилась. Зато не повезло Курту Коппи, он ведь до сих пор послушно располагался около стола. Дежурного по питомнику убили не мгновенно, он успел понять, что произошло.
Индиана также не растерялся: короткого удара было достаточно, чтобы обыскивающий его громила согнулся в низком поклоне, а оружие перешло в руки профессора. Рычажок-предохранитель
Сладко пахло порохом. Лилиан повизгивала, сев на корточки и закрыв голову руками. Прерывисто сипел выпускник Оксфорда, Гейдельберга и Сорбонны, специалист по древнему Китаю, медленно умирая.
— Что ты наделал? — смятенно спросил Генри Джонс-старший. — Ты же их всех поубивал!
— А чтобы впредь не нарушали международных обязательств! Я им не британское правительство, [34] — легко оправдался Индиана, хватая отца за руку и увлекая за собой. — Согласно Версальскому договору Германии запрещается производить оружие калибром девять миллиметров, и уж тем более машин-ганы.
34
Британское правительство, хотя и было гарантом Версальских ограничений на вооружение Германии, легко согласилось с фактической их отменой со стороны Гитлера.
Попутно он перехватил, мечущуюся перепуганную Лилиан. Группа из трех крайне возбужденных беглецов вывалилась в коридор. Лучшим способом выбраться из нацистского замка был все тот же подземный ход, даже не лучшим, а единственным, однако обратный путь сразу не заладился.
Навстречу спешила другая группа. Трое вооруженных мужчин, впереди которых — женщина. Индиана, конечно, без колебаний принял бы бой, поскольку на его стороне была внезапность и воля к победе, но…
Женщиной оказалась Эльза Шнайдер.
«И ее поймали! — заметалась мысль археолога. — Ведут на допрос к кому-то!..» Секунды промедления хватило, чтобы немцы сориентировались. Мужчина, шедший по центру, схватил Эльзу, прижал ее к себе, закрывшись от возможного огня, и приставил к ее шее пистолет.
— Инди! — заверещала женщина. — Инди, спаси меня!
Двое других эсэсовцев угрюмо прижимали к бокам приклады, а стволы направляли на одинокого воина.
— Вы Джонс-младший? — спокойно уточнил главный из немцев — тот, который держал Эльзу. Это был офицер явно не мелкого чина.
— Здесь нет младших, — выцедил Индиана.
— Как угодно. Вам все равно придется положить пушку на пол, иначе фройляйн умрет сейчас, а вы — сразу за ней.
— Инди, пожалуйста… — всхлипнула Эльза.
Вдруг вмешался сэр Генри:
— Она же эсэсовка, Инди! Что за спектакль?
— О, Инди… — тряслась доктор Шнайдер. — О, пожалуйста…
И доктор Джонс опустил оружие.
Напряжение встречи несколько спало.
— А теперь вы нам скажете, Джонс, где спрятали дневник своего отца, — надменно заулыбался немец. — Скажете, не правда ли? — он нежно повел стволом пистолета по прелестной женской шее и пошевелил пальцем, лежащим на спусковом крючке.