Доктор Ф. и другие
Шрифт:
«Держиморда» не преминул поддакнуть:
— Да уж как бы нибудь...
— Однако... — продолжал «Обходительный». — Существует все-таки некоторое небольшое «однако», навроде как, знаете, бывает, эдакой крохотной соринки, невзначай залетевшей в глаз... — На миг он примолк, и его пряничная улыбка скукожилась в утиную гузку.
Чтобы прервать зависшую паузу, «Держиморда» весьма красноречиво постучал костяшками пальцев по циферблату своих «Роллексовых» часов.
— Да, да! — «Обходительный» выдернулся из
— Как ложка дерьма! — со всею прямотой бросил в пространство «Держиморда».
От этих слов «Обходительный» передернулся всем своим кремом, однако нехотя подтвердил:
— М-да... выражаясь фигурально... Дело в том, что наш Президент, в отличие от прочих, порой придает значение вещам, на которые иной просто-напросто с легкостью бы наплевал. Но в том, видимо, и есть вся разница, которая существует между влакущими жизнь, вроде нас, грешных, и теми, кто восподнят над нею судьбой...
В этот миг что-то скрипнуло в стенных часах. Часовая и минутная стрелка вот-вот готовы были слиться, обозначая конец этих проскочивших, словно в тумане, суток.
— Господи! — тоже взглянув на часы, засуетился «Обходительный». — Уже совсем-то осталось!.. По сути, только эта ночь!.. Вам хоть ведомо, какое нынче число?
— По-моему... тридцатое декабря... — За последними событиями я уже почти утратил счет времени.
— Именно! — подхватил тот. — И стало быть, завтра... да уже практически сегодня?..
— Новый год...
— Да! И Какой! Двухтысячный, не больше, не меньше! С тремя кругленькими ноликами!.. Надеюсь, вы уже начинаете понимать, к чему я клоню?
— Признаться, не совсем, — сказал я.
В эту самую секунду часы начали бить.
И тут «Держиморда», вклинившись между ударами, произнес всего три слова, мигом заставивших меня встряхнуться от всех перипетий этого дня.
— Тайна письма императора, — в своей стреляющей манере произнес он.
Последняя глава
«ГОЛУБКА»
Посему во всей точности старайтесь хранить и исполнять все написанное...
Иисус Навин (23:6)
Ибо не на лук мой уповаю, и не меч мой спасет меня
Псалтирь (43:7)
1
— Тайна письма императора, — так же жестко проговорил он снова после того, как часы перестали бить.
— Именно так: тайна письма императора, — эхом повторил вслед за ним «Обходительный». — Вы не даром достаточное время провели в Центре, посему, надеюсь, вам
— Но это письмо давно сгорело в камине, — сказал я.
— Безусловно, — подтвердил «Обходительный». — Для бумаги это вполне свойственно — способность сгорать. Однако же подобное совершенно не свойственно для Мировых Тайн такого, я бы сказал, заоблачного масштаба. Открою вам не Бог весть какой секрет: наш Президент, едва узнав об этом письме, с той минуты просто бредит им. И решение, которое он должен принять завтра...
— Уже сегодня, — поправил его «Держиморда».
— Да, да, уже нынешним утром!.. Принимая решение взвалить на свои плечи страну на очередной срок, он обязательно желает знать...
— ...желает знать, какую страну! — впервые утратив терпение встрял «Держиморда», и даже лицо его в этот миг стало чуть менее деревянным.
— ...Ибо иначе — что толку?
— ...Да ни малейшего!
— ...ковыряться и дальше в том, что мы, пардон, сейчас наблюдаем!..
— ...Если не хуже!..
— ...Да, да, при наличии этих последних мрачных предсказаний, которых нынче развелось!..
— ...Уж да, развелось, едри их!..
— ...И вот Президент, имея все же некую меру ответственности...
— ...Уж да, чего не отнять...
Теперь они говорили почти в унисон, так что минутами едва удавалось различить отдельные слова. При всем их разительном несходстве, в этот миг они даже стали отдаленно чем-то похожими друг на друга: «деревянный» обрел некоторую подвижность, теперь в нем ощущалось внутреннее волнение, прежде, казалось, ему неведомое, а «тортоподобный», возобладав над своими кремами, как-то внезапно весь подобрался в кресле, его же кругленькое личико-пряник утратило свою прежнюю сладостность и более походило на грубоватый деревенский хлебец:
— ...Посему это письмо... если оно что-то откроет... А оно непременно должно нечто эдакое открыть, нечто самое глубинное...
— ...Да уж непременно — иначе к чему весь сыр-бор?
— ...Да-да, ибо все, кто им пренебрег, закончили...
— ...Не приведи Господь, как закончили!
— ...И что постигло их страну...
— ...Не приведи Господь, что постигло!
— ...Не случайно оно всплывает на свет в самые круглые даты истории. А как раз послезавтра...
— ...уж куда круглее!
«Тортоподобный» стал почти так же суров и собран, как его «деревянный» сосед.
— Таким образом, — заключил он, — вопрос стоит о вашей помощи Президенту и России. Не более и не менее!
— Уж никак не менее! — подтвердил «Держиморда».
— Но почему... — (Мне с трудом удалось пробиться сквозь их гомон.) — ...почему вы думаете, что сможем прочесть давно сожженное письмо?
«Обходительный» снова растаял до сливочно-кремового состояния: