Доктор Фальк. Тайна серого монаха
Шрифт:
– Да ладно? – выпучил глаза Сидоров. – Вот шельмец! Сразу он мне молокососом показался. Ну-ну. Спасибо, что сказали. Хорошо, доктор, чай у вас действительно хорош, грех не воспользоваться приглашением. Только попросите эту вашу ведьму еще наливки выставить. Уж больно хороша!
– Договорились, – улыбнулся Фальк. – Да, пока не забыл. Перед тем, как вы увели Платонова из курзала мы с ним перекинулись парой фраз. И он каким-то образом знал, что я нашел велосипедные следы. Не от меня, и, думаю, что не от вас. Но, быть может, ваши тайны следствия уже не такие уж и тайные.
– Дьявол… – ругнулся Сидоров. – Спасибо, что сказали. Подумаю об этом на досуге.
С этими
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
«Эта сцена мирного чаепития была нарушена появлением самого вредного человека.»
Д. Н. Мамин-Сибиряк, 1902 год
Северная погода смилостивилась над обитателями Зеленого луга ближе к полудню субботы. Последний день ливней унес с собой влажную духоту, сменив ее легким морским ветерком и вполне комфортной прохладой. Конечно, нашлись ворчуны, которые привыкли к жаре и теперь находили необходимость утепляться утомительной, но большинство дачников вздохнули спокойно и наконец-то вернулись к своим развлечениям на свежем воздухе после нескольких дней взаперти. Самые отчаянные уже субботним вечером выбрались на пикники, расстилая пледы и одеяла прямо на еще не просохшей после дождей траве.
Василий Оттович к отчаянным людям не относился. Он терпеливо дождался воскресенья и перед обедом тщательно проверил поляну у мостика через ручей, струившийся через его участок. Удостоверившись в пригодности площадки, Фальк выставил на нее два одинаковых столика и накрыл их большой белоснежной скатертью. Следом перетаскал из гостиной пять венских стульев. В результате его приготовлений, к четырем часа пополудни его гостей встретил готовый к чаепитию стол – с фарфоровым сервизом, обязательным самоваром и несколькими блюдцами с угощениями. Порадовать визитеров доктор планировал пастилой, уже распробованными шишками в меду, свежими весенним ягодами (купленными утром у крестьян, разносивших лукошки по дачам) и знаменитыми штруделями Клотильды Генриховны. Про наливку, естественно, Фальк тоже не забыл.
Прибывшие пары контрастировали между собой. Павел Сергеевич и Людмила Владимировна Неверовы представляли собой классический продукт брака по расчету, обговоренного семействами без малейшего участия со стороны будущих супругов. Семейную жизнь в результате оба представляли, как тяжкий крест, который полагалось нести с честью и достоинством. Неверовы вырастили четверых детей (трех своих и одну приемную девочку), обеспечили им будущее и внезапно оказались лицом к лицу с перспективой провести старость в компании знакомого и привычного, но, к сожалению, не особо близкого человека. На людях они были исключительно вежливы друг с другом, однако от их общения очень часто тянуло холодком.
Абсолютно не такими представали Сидоровы. Урядник встретил свою жену, Марию Прохоровну, когда ему был 21 год, а ей – 17. Хватило одной мимолетной встречи, чтобы Александр Петрович сказал девушке – «После армии приду и женюсь, ты только дождись!». Мария дождалась 10 , и Сидоров, несмотря на страшный скандал в семье, противившейся браку с
10
Нужно учитывать, что в те времена служба обязательная воинская повинность отнимала 5 лет.
В обычных обстоятельствах эти две семьи никогда бы не встретились за одним столом – Неверов, товарищ прокурора и коллежский советник, выслуживший потомственное дворянство, и Сидоров, обыкновенный деревенский урядник. Но дачные правила, как уже говорилось, допускали разительные отступления от сословных правил. И уже спустя час Людмила Владимировна с неподдельным интересом слушала рассказ Сидоровой о недавно уродившихся цыплятах и особенностях их выхаживания.
Мужчины же переместились по мостику на другой берег ручья, оккупировали белую, увитую плющом беседку, и с удовольствием пыхтели сигарами. Василий Оттович по такому случаю даже нарушил обещание не делиться ими с бывшим товарищем прокурора. Разговор быстро свернул на убийство Шевалдиной. Фальк и Сидоров быстро ввели Неверова в курс дела относительно хода расследования. Тронутый доверием Павел Сергеевич слушал внимательно, не перебивал и задумчиво выпускал колечки дыма.
– Что ж, интересная история получается, – вымолвил он, когда доктор и урядник замолчали. – Я согласен с Василием Оттовичем, пока улики, на мой взгляд, недостаточно привязывают Платонова к месту и времени преступления. Вот если бы… Скажите, вы знаете о таком новом слове в криминалистике, как изучение отпечатков пальцев?
– Признаюсь, нет, – конфузливо ответил Сидоров.
– А я читал что-то об этом, – заметил Фальк. – Кажется, линии на подушечках пальцев уникальны для каждого человека. То есть вы хотите сказать, что если найти на месте преступления след, оставленный пальцем злоумышленника, это можно будет считать уликой?
Александр Петрович с внезапно обретенным любопытством принялся изучать свою ладонь.
– Именно, – кивнул Неверов. – В 1905-м, на последний мой год работы, этот метод взял на вооружение департамент полиции. Насколько мне известно, уже сейчас они добились впечатляющих успехов. Их картотека очень обширна. Конечно, в основном там известные мазурики, но если бы вы смогли найти отпечаток и сравнить его с пальцами Платонова, например на окне или на шприце, буде таковой найдется, то у вас было бы доказательство. Если не ошибаюсь, их уже начали принимать в британских судах!
– Боюсь, для этого уже поздно, – расстроился урядник.
– Что ж, тогда пойдем старым проверенным путем, – вновь выдохнул дым бывший товарищ прокурора. – Либо подтвердить, либо опровергнуть алиби – раз. Найти новые улики – два. Но в таком виде дело передавать в суд еще рано.
– К тому же меня беспокоит пропавшая книга… – вставил Василий Оттович.
– Книга? – раздраженно переспросил Сидоров. – Это вас племянница покойной надоумила?
– В некотором роде, но, думаю, не стоит отмахиваться от этого факта, – Фальк повернулся к Неверову и пояснил. – Видите ли, Александр Петрович утверждает, что с места преступления ничего не украдено, но Лидия Николаевна Шевалдина утверждает, что исчезла книга, с которой ее тетушка не расставалась.