Доктор и Апокалипсис
Шрифт:
— Всё, я пошёл, сидеть в палате, не шуметь, — приняв лист бумаги, велел я пацану и запер дверь, которую ещё утром закрыл фанерными досками, с помощью шуруповёрта. Теперь нельзя просто так взять и посмотреть на содержимое палаты.
Взял рюкзак, пистолет с четырьмя патронами, скрамасакс, три медкопья, надел кастеты и пошёл.
Сразу бодро стартанул, покинул территорию больницы, свернул налево, промчался дворами за почтой, вообще пусто! Город обезлюдел, нет ни одного мертвяка!
Без всяких сложностей добежал до указанного Саней адреса и
Удушающе воняло мертвечиной. Я быстро начал подъём по лестнице, добрался до двери с номером «83» и тихо постучался.
— Кхм-кхм, Александр Сашкин? — спросил я у двери средней громкости тоном. — Я от Александра Сашкина, вашего сына, который лежит в больнице.
Тишина.
Но дверь заперта на замок, поэтому есть шансы, что они живы.
— Саша просил проведать и передал письмо, — я наклонился и попытался запихнуть письмо под дверь, но дверь оказалась из новодела, поэтому не имела функционального зазора.
С тихим скрипом дверь открылась и в лоб мне упёрся ствол ружья. Приплыли.
— Ты кто такой и почему говоришь, что мой сын что-то там передавал? — спросил у меня грубый бас. — Я был у больницы, там одни мертвецы.
— Я доктор, Погуляйкин Георгий Мартынович, — представился я, поднимая взгляд.
М-да… Среднего роста мужик, одетый в серого цвета мятую майку, провисшие в районе колен синие треники и домашние тапки, неуловимо похожий на Саню, с пивным брюшком, некачественно обстриженными седыми волосами, щетиной, уже напоминающей бороду, носом-картошкой и близко посаженными недоверчиво глядящими на меня карими глазами. Похож на человека, который ушёл в отпуск и не вернулся.
— Дай сюда письмо, — потребовал мужик.
— Вот, держите, — отдал я бумагу.
— Жена, иди сюда! — позвал он. — И тетрадку сашкину захвати какую-нибудь!
Аккуратно и тихо подошла женщина в шелковом халате и тапках из той же серии, что и у мужика, вид имела потрёпанный: грязные наполовину седые волосы, косметики на лице нет, само лицо — эталон усталости от бренности бытия, нос прямой, в отличие от Сашки, которому в наследство достался отцовский, подбородок округлый, без острых граней, глаза, как я уже говорил, усталые, карие, высокий морщинистый лоб, тонкая линия губ. Похожа на человека, который уже давно и очень устал.
Она молча взяла письмо у мужика-отпускника, раскрыла его и начала читать.
— Это точно он и почерк его, — спустя пару десятков секунд произнесла она, — С ним всё в порядке?
В глазах её я увидел воодушевление и надежду.
— Он хрябнулся с нашей пятиэтажки, Марина! — раздражённо ответил на это мужик. — Как с ним всё может быть в порядке?
— Нет, на удивление, с ним всё хорошо, он поправляется, я делаю всё возможное, — не согласился я с мнением мужика. — Что вы знаете о происходящем?
— Жопа настала и поглотила весь окружающий мир, — коротко, но ёмко охарактеризовал суть нашего нынешнего бытия Сашкин-старший.
— Я имею в виду цифры, характеристики… — осторожно начал я.
— А, ты про это? —
Подобный вопрос от мужика, который лет на десять старше меня, а мне тридцать три, если кто забыл, вводит в лёгкий ступор.
— Одиннадцатый, — ответил я спустя секунду. — А вы?
— Восьмой, — Сашкин-старший пожевал губу. — Сможешь вернуть нам сына?
— Смогу, — ответил я уверенно.
Реально, если он станет их ответственность, то будет просто отлично! Тогда я официально объявлю простой ввиду отсутствия пациентов и буду просто бессмысленно существовать во тьме и холоде…
На самом деле, я просто найду какое-нибудь безопасное место, может, присоединюсь к е№%утым…
— Можем дать тебе пять банок солений, если испытываешь проблемы с провиантом, — предложил Сашкин-старший. — Ты, вижу, нормальный человек, не то что некоторые. Можешь заселиться сюда, в соседнюю квартиру. Едой не обидим, будем защищаться совместно. И нам доктор лишним не будет.
— Александру потребуется некоторое время на восстановление, примерно неделя, а потом мы прибудем сюда, — сообщил я родителям пацана. — Хотите что-то передать ему?
— Вот, передайте смородиновое варенье и хлеб, он любит смородину! — мать Сани передала мне пакет с банкой и половиной буханки хлеба. — И… спасибо вам, Георгий Мартынович!
— Прибуду ровно через неделю, — заверил я их и пошёл вниз по лестнице.
— Осторожнее возле храма, там какой-то мутант завёлся, даже своих жрёт! — предупредил меня Сашкин-старший.
Я даже не думал шастать по открытой местности, коей является площадь Свободы, на которой и стоит храм. Ну его нафиг, так подставляться…
Обратно к больничке прибыл спустя минут тридцать.
Наладил систему обороны из шкафов и кровати, а затем поднялся в реанимацию.
— Держите, передачка от родителей, — с улыбкой я вручил пацану банку варенья, уже нарезанный хлеб и ложку. — Говорят, вы любите смородину.
— Они живы?! — обрадованно воскликнул Александр. — Слава богу!
— Да, — кивнул я. — Ешьте, а потом повторим процедуру восстановления.
Он действительно любит смородину, так как сожрал всю банку меньше, чем за полчаса. Естественно, что его начала мучить жажда, поэтому он тут же приложился к бутылке с минералкой.
— Всё, начинаем…
//Сутки спустя//
Я сшиб прямым ударом ноги мертвяка на асфальт. Мертвяк когда-то был стариком в коричневом махровом халате, а теперь лишь алчущее плоти чудовище.
— Бей! — дал я команду Сане.
Сашкин-младший первые часы тупил, отказывался, но теперь сломался и делает всё как надо: уже восемь одиноких мертвяков стали его жертвами. За таких слабых ему дают по сто очков опыта, поэтому он уже третьего уровня и уровень владения холодным оружием, который я советовал ему повышать, возрос до двадцати пяти. Это позволяет ему на приемлемом уровне орудовать медкопьём.