Доктор Кровь
Шрифт:
– Да не за что. С тобой интересно работать, хоть ты и зануда изрядный.
– Ладно тебе…
Странно, пока мы боролись за жизнь и за бессмертную человеческуюдушу Киры, я вымотался, как собака. А сейчас сна не было ни в одном глазу. Мне просто нужно было отвлечься, но мысль об алкоголе не вызвала у меня никакого воодушевления. Вместо этого, содрав с себя хирургический комплект, с удовольствием стал под душ, смывая нервное напряжение прошедших часов. Накинул джинсы и рубашку и занялся оружием.
Для
Сначала я занялся «Пустынным Орлом». Массивный пистолет, как всегда, внушал уверенность одним только своим видом. Завершив чистку и смазку, я вогнал в широкую рукоятку удлиненную десятизарядную обойму и щелкнул предохранителем.
Теперь нужно было уважить и другого стального хищника. Не торопясь, я разобрал его.
Детали «Гепарда» лежат на чистой ткани, масляно поблескивая оружейной смазкой. Я начал с чистки ствола. Отложив в сторону шомпол, полюбовался на просвет спирально закручивающимися полигональными линиями нарезов. Занялся затвором и ствольной коробкой, блоком ударно-спускового механизма. Все в порядке – оружие тщательнейшим образом вычищено от порохового нагара и смазано. Одна за другой ставятся на свои штатные места детали: газоотводная трубка, поршень, возвратная пружина, затвор. Руки, казалось, сами знали, что и куда устанавливать, где подтянуть, как повернуть, защелкнуть. Все просто и логично. Запахи оружейной смазки и металла успокаивают.
Закончив сборку пистолета-пулемета, я установил наверху ствольной коробки коллиматорный прицел, а под цевье – модуль с малогабаритным, но мощным тактическим фонарем и лазерным целеуказателем. Навинтил на ствол массивную трубку глушителя. Вставил длинный, на четыре десятка патронов, магазин в приемную горловину, дослал до щелчка. Сложил набок приклад. Все.
«Гепард» снова был готов вцепиться серебряными клыками пуль в смертельного врага.
За всеми этими манипуляциями мне пришла сравнительно простая, но тем не менее парадоксальная мысль. Ведь, если вдуматься, врачевание и убийство – это два противоположных аспекта единого целого. Дарование и отнятие жизни – и в обоих случаях важно только спокойствие и даже некоторая отстраненность. Конечно, выполняя приемы экстренной реанимации, или в горячке боя ярость и другие сильные эмоции способны мобилизовать. Однако и в хирургии, и в обращении с оружием требуются весьма специфические навыки и человеческие качества. Хладнокровие, трезвый расчет, большая практика.
Это необходимо и для хирурга со стерильным скальпелем, и для бойца с автоматическим пистолетом.
Последняя осознанная мысль погасла в моем сознании. Щелчок, с которым я поставил «Гепард» на предохранитель, оказался тем «тумблером», что «выключил» и меня.
Глава 19
Возвращение к жизни
Голова не болела, а вот щека – наоборот. Блин! Я так и заснул, уткнувшись лицом в ствольную коробку пистолета-пулемета.
Из кухни высунулась взлохмаченная голова Панченко. Елки… Никак не привыкну видеть его без бороды.
– Ты храпел так, что и Киру умудрился разбудить.
– Как она?
– Нормально, пришла в себя.
– Что с анализами?
– Ну-у… Утверждать что-либо пока еще рано.
– Дай мне пробу свежей крови, нужно сделать еще один тест.
– Какой?
– Гриша, а то ты не знаешь!.. Аргентуумную пробу.
– Может…
– Я сам.
Капля крови размазывается по предметному стеклу. Добавляется малая частица коллоидной суспензии. В цейссовский бинокулярный микроскоп я наблюдал двояковогнутые диски охряного цвета, лишенные ядер. Эритроциты. Клетки, дарующие саму жизнь – основу и объект вековечного поклонения. Серебристые крупинки разлетелись по ним, словно иней. Но аргентум не разъедал клетки крови, не вызывал гемолиз эритроцитов.
Вот это уже была победа!
Я устало откинулся на спинку кресла и посмотрел на часы. Половина одиннадцатого дня. Что ж, пойду пройдусь до метро.
– Ну что?
Я озвучил ему свое желание. Григорий Панченко просиял:
– А я что говорил!
– К Кире я сам приду.
– Хорошо.
Накинув куртку, я покинул сии гостеприимные пенаты. Приятно было идти по улицам, дышать сырым, пахнущим бензином воздухом – после острых лекарственных запахов, разглядывать прохожих и витрины магазинов. Возле метро торговали цветами. Купить охапку роз? Пошло.
– Дайте вот эту.
– Эту? – улыбчивая, несмотря на погоду, девушка вытянула за длинный стебель розу цвета венозной крови.
Из динамиков соседнего стеллажа с дисками послышалась необычная грустная мелодия:
…Мы как тени – где-то между сном и явью, и строка наша чиста. Мы живем от надежды до надежды, как солдаты – от привала до креста. Как расплавленная магма, дышащая небом, рвется из глубин, Катится по нашим венам Вальс Гемоглобин.Да, к нашему случаю этот лирический и задумчивый мотив подходил как нельзя лучше…
– Что это? – спросил я у парня в очках с тонкой оправой. Наверное, студент, подрабатывает на каникулах.
– «Вальс Гемоглобин», дали несколько дисков на продажу, – пожал плечами парень. – Автор «широко известен в узких кругах», выступает в основном на конвентах фантастов и прочих литературных мероприятиях. Уж очень у него песни своеобразные.
– А как зовут исполнителя?