Доктор Крюк 2
Шрифт:
Я хмыкнул про себя. Это он прямым текстом мне заявляет? Управлять мной? Ну-ну, попробуй.
— Ты ведь не просто так рвешься за этой картой, верно? — неожиданно спросил губернатор. — Хочешь знать, что там спрятано?
Я кивнул. Вот оно. То, ради чего я вообще ввязался в эту заваруху. Я хотел знать. Не про золото или Эльдорадо, а про то, что заставило полмира встать на уши, как сказал де Лонвийе. Я подался вперед, упершись локтями в стол.
— Хочу, — сказал я прямо. — Вы говорили, что это не просто золото. Что это ключ. Если я нужен Франции, то имею право
Губернатор Тортуги сложил руки на груди, будто собирался выдать мне лекцию, как старый штурман юнгам.
— Хорошо, Крюк, — начал он, понизив голос. — Ты прав — ты должен знать. Но не жди, что я раскрою все тайны за одну ночь. Я сам не знаю всего. Никто не знает. Даже Людовик. Но я расскажу, что дошло до меня, и что шепчут те, кто видел больше, чем я.
Я выдохнул, стараясь не показать, как меня это зацепило. Он не знает всего? Это что, даже губернатор Тортуги — пешка в чьей-то игре?
— Сокровища Дрейка, — продолжил он, — это не только сундук, который ты выкопал на Монито. Да, там было золото, камни, записки — ты ведь нашел их, верно? Но это лишь часть. Говорят, Фрэнсис Дрейк, этот чертов англичанин, спрятал что-то еще. Что-то, что он утащил из испанских земель, когда грабил их колонии. И это не просто добыча. Это… как бы сказать… сила. Не пушки, не порох, а что-то, что может дать тому, кто это найдет, перевес в этой бесконечной войне за моря.
Я вспомнил ящик Дрейка — деревянный, потертый, с замком, который я так и не вскрыл.
— Какая сила? — спросил я. — Что такого Дрейк мог спрятать, что испанцы, англичане и вы готовы друг другу глотки перегрызть?
Де Лонвийе вздохнул, провел рукой по седым вискам и бросил взгляд на Изабеллу. Она стояла неподвижно. Похоже, она слышала это впервые и я почти видел, как в голове ее крутятся те же вопросы, что и у меня.
— Говорят, Дрейк нашел что-то в джунглях, — сказал он наконец, — там, куда ты, похоже, попадешь. Что-то, что индейцы прятали веками. Одни шепчут, что это золото, которого хватит, чтобы купить все Карибы. Другие — что это оружие, какого нет ни у одной державы. А есть и такие, кто говорит… — он запнулся, будто подбирал слова, — что это нечто большее. Не для войны, а для жизни. Или для смерти.
Для жизни или смерти? Это что, он намекает на какую-то чертову магию? Я невольно вспомнил Вежу — нейросеть, что омолодила меня, дала силу, помогла выжить среди пиратов. Ну да, со стороны местных это магия. Не буду же я рассказывать им о строении человеческого организма. Или про сущность белка AP2A1, который отвечает за старение клеток. Для местных — это магия.
Но что, если Дрейк нашел что-то похожее? Что-то, что могло дать бессмертие, как мне, или что-то пострашнее?
— Вы сами-то в это верите? Или просто пересказываете байки старых матросов?
Он пожал плечами, но взгляд стал серьезнее.
— Верю ли я? Не знаю, Крюк. Я видел много странного за свою жизнь. Но я знаю одно — государства не дерутся за пустые слухи. Людовик не стал бы посылать шпионов, а англичане не вешали бы награду за твою голову,
Я вспомнил карту в своей руке — потрепанный лист с линиями джунглей, озера и пирамид. Кит говорил про юг, про индейцев, про пирамиды. Может, там и правда что-то есть. Но что?
— А если я найду? — спросил я, понизив голос. — Что тогда? Вы заберете все себе? Или я смогу взять свою долю?
Де Лонвийе холодно улыбнулся.
— Найдешь — поговорим, Крюк, — сказал он. — Но сначала найди. А для этого тебе нужна моя помощь. И моя грамота. Решай.
Он замолчал, глядя на меня выжидающе.
Глава 11
Тишина в комнате стала такой густой, как туман над Карибами перед штормом. Губернатор Жан-Филипп де Лонвийе сидел напротив, сложив руки на груди. На его лице мелькало любопытство.
Сейчас либо я беру верх, либо меня выволокут за шкирку на площадь, и хорошо, если только для порки. Но я не из тех, кто сдается, даже если пушки нацелены мне в лоб. Я не собирался кланяться какому-то французскому выскочке, пусть и с титулом.
— Ладно, господин губернатор, — вкрадчиво начал я. — Вы хотите, чтобы я копал дальше. Для Франции. Я согласен. Но с условием.
Он приподнял бровь, и уголок его рта дернулся — то ли от удивления, то ли от желания расхохотаться. Я продолжал, не давая ему вставить слово:
— Все, что я найду — золото, камни, эта ваша «сила», о которой вы тут намекаете, — делим так: семьдесят мне, тридцать вам.
Тишина лопнула. Де Лонвийе откинулся на спинку стула и громко расхохотался. Смех его отскакивал от стен, и даже охранники за дверью, наверное, услышали. Изабелла вздрогнула и еще одна капля воска шлепнулась на пол.
Я сидел неподвижно, глядя ему в глаза. Пусть смеется. Я знал, что вел себя нагло.
— Семьдесят процентов? — переспросил он, утирая уголок глаза, будто я рассказал ему байку про русалку с двумя хвостами. — Ты, Крюк, либо самый дерзкий пират, которого я видел, либо самый отчаянный. Ты хоть понимаешь, что Франция — это не шайка твоих оборванцев? Мы — держава, а ты просишь львиную долю, как будто мы с тобой ром в таверне делим!
— Понимаю, — ответил я, не моргнув. — Но вы сами сказали: я в игре, я нашел сундук, я выжил там, где другие сгинули. Франция не обеднеет от тридцати процентов — у вас колонии, флот, казна. А мне? Мне команду кормить, корабль чинить после каждой драки, пушки снаряжать. Знаете, сколько дублонов уходит на новый такелаж после того, как ядра порвут паруса? Или на ром, чтобы люди не взбунтовались после месяца в море? Вот эти лишние двадцать процентов — они не мне в карман, они на дело пойдут. Без них я не потяну вашу затею.