Доктор Кто: сказания Трензалора (сборник)
Шрифт:
Руку, в которой он что-то держал.
Свою звуковую отвертку.
74,2 – Доктору была известна их частота.
Эссбур издал рык ярости и осознания в тот самый миг, когда Сардак увидел опасность.
– Нет! – заревел он Зонтану.
Но было слишком поздно. Звуковая пушка выстрелила в снежную массу перед ними. Зонтан уставился на пульт управления, пораженный тем, что увидел. Усиленные звуковой волной Доктора, все показатели зашкаливали.
Эссбур двигался стремительно. Он бросился к Сардаку и обхватил своего лорда руками, отчаянно пытаясь защитить его. Однако оба знали, что это
Звуковая пушка ударила в снег – не прямым четким лучом, а широкой волной огромной силы. Весь снег с хребта исчез быстрее чем за секунду, растаяв и вскипев; рельеф внезапно взорвался расширяющимся облаком перегретого пара.
Звуковая пушка расплавилась.
Последним, что увидел лорд Сардак поверх блестящего плеча своего воина, был белый туман. Затем пластины на глазах воспламенились от жара, а пар проник под броню, сжигая его тело.
Доктор щелчком выключил звуковую отвертку и засунул ее в карман пиджака. С вершины холма поднялось длинное облако. Когда оно рассеялось, ледяные воины и их оружие исчезли, как и большая часть снега.
На миг повисла тишина. Затем раздался шквал аплодисментов. Кто-то похлопал Доктора по плечу. Старина Аддам наигрывал мелодию на свистульке. Аплодисменты превратились в хлопки под музыку. Люди пустились в пляс.
– Ты снова сделал это, – прозвучал чей-то голос, возможно Маттиаса.
Доктор не слушал.
Да, он сделал это снова. Каждая спасенная жизнь была наградой. Каждый час, день, год, подаренный этому городу, ценился превыше всего. Доктор наблюдал, как туман рассеивается и исчезает в ночи. У каждого часа, дня и года была своя цена. Об этом будут слагать легенды, писать пьесы, приукрашивая и дополняя подробностями… Но никто не вспомнит лорда Сардака, Зонтана и Эссбура. Никто, кроме Доктора. Что ж, он их предупреждал. Доктор бережно поместил их в укромный уголок своей памяти рядом со всеми остальными.
Затем он улыбнулся, хлопнул в ладоши и присоединился к танцующим.
Джордж Манн
По яблоку в день…
Глава 1
Все Рождество было усыпано ровным, хрустким, пряным снегом.
Здесь, на окраине города, он покрывал землю толстым ковром – чистым, нетронутым. Снежные хлопья падали с неба, словно сахарная пудра, осыпая крыши, заметая дорожки.
Но Пьетера это не особенно волновало. Он никогда и не знал ничего, кроме снега, и, несмотря на холод, был полон оптимизма. Приближался праздник урожая, который Пьетер очень любил. Не только потому, что этот праздник являлся результатом упорной работы всего предшествующего года – в буквальном смысле плодом его собственных трудов, – но и потому, что в это время все горожане собирались вместе и веселились.
Праздник длился два дня: на главной площади устанавливали чучела Зеленого Человека, кропотливо сплетенные из плюща, танцевали до упаду, шумно играли с детьми и, что Пьетер любил больше всего, слушали истории, которые рассказывал Доктор.
Каждый год, еще с тех пор, как Пьетер был мальчишкой, в последние часы праздника Доктор садился на ступени Часовой Башни и рассказывал горожанам истории
Пьетер гадал, о каких неведомых существах они услышат в этом году – снова о кротонах, наймонах, шквалах или о чем-нибудь новом и еще более причудливом? Он очень на это надеялся.
Размышляя, Пьетер плелся по снегу в сторону оранжереи. Было раннее утро, но уже пришло время работать. Если повезет, если Зеленый Человек благословил его в этом году, то урожай будет обилен и готов к сбору. Пьетер пошлет за мальчишками в деревню, чтобы они пришли помочь с уборкой, и к завтрашнему дню и началу праздника все будет готово.
Он зашел за поворот дороги, едва различимый из-за снега, но обозначенный тусклым фонарем, и увидел стеклянный купол оранжереи на склоне холма. Купол был похож на сверкающий драгоценный камень среди сугробов, полный света и тепла. Пьетер почувствовал прилив гордости. Он унаследовал этот участок от отца десять лет назад и прилежно заботился о нем – с каждым годом земля приносила все больше урожая. Пьетер надеялся, что нынешний год не станет исключением. Если все пойдет по плану, возможно, он даже сможет отремонтировать дом.
Пьетер хлопнул руками в перчатках и глубоко вздохнул, выпустив в морозный воздух облачко пара. Он хотел поскорее закончить осмотр, чтобы наконец согреться и немного передохнуть в своем излюбленном месте.
Он побрел по тропинке, поддевая ботинками комья снега. Приблизившись, Пьетер заметил, что с поверхностью теплицы, прежде абсолютно гладкой и ровной, произошли изменения. Почти везде, касаясь теплого стекла, снежинки немедленно превращались в капли воды и стекали вниз, чтобы вновь замерзнуть у основания купола. Но над крышей, словно вырываясь из носика кипящего чайника, поднимался пар.
Тепло выходило наружу. Где-то была брешь. Что-то нарушило целостность стеклянного купола. Если не поспешить, весь урожай будет загублен. Или, что еще хуже, если снег попал внутрь, сами деревья погибнут от холода.
В панике Пьетер добежал до купола, нашарил в кармане ключ, открыл дверь и, войдя, захлопнул ее за собой. К его облегчению, внутри все еще было тепло – опасения не подтвердились. Яблоки на деревьях выглядели здоровыми, похоже, мороз их не тронул. Но что могло повредить купол?
Стянув шубу и шапку с рукавицами и бросив их на деревянную скамейку у входа, Пьетер торопливо двинулся вдоль рядов высоких деревьев, глядя вверх в поисках отверстия в крыше.
Найти его оказалось нетрудно. Пройдя вглубь купола на пару сотен метров, Пьетер понял, что стекло пробито с немалой силой. Отверстие было размером с человеческую голову, рваное и неровное, его окружала паутина тонких трещин. Хлопья снега кружились у бреши, превращаясь в моросящий дождь, едва снежинки проникали внутрь теплого купола.