Доктор мечты
Шрифт:
— Этого никогда не случится.
— Смотри на меня, Савви. Я люблю, когда мне бросают вызов.
Он ест меня, массируя при этом внутреннюю поверхность бедер, и бормочет что-то о том, что не хочет вызвать чрезмерную стимуляцию. Я знаю, что он эксперт по анатомии, но сомневаюсь, что в медицинской школе дают советы о том, как заставить женщину кончить так, как умеет он. Рис Мэтьюс — лучший кискарь, который только может быть у женщины, и когда он, наконец, избавляет меня от страданий и осторожно касается моего клитора кончиком языка, щелкнув его один раз, я понимаю, почему он ждал столько долгих минут, чтобы сделать это. Мой клитор распух, может быть, в два раза больше своего обычного размера, и полон сверхчувствительных
Я начинаю падать… и он сам толкает меня.
— О-о-о-о-о, — моя голова рушится назад.
— Не кончай, — предупреждает он своим сухим тоном, пока его язык лениво рисует круги вокруг моего клитора. — Не смей. Останься со мной, Савви, — он поднимает меня на кровать, не прекращая движения языком, загибает два длинных пальца и вводит их в меня. Он поворачивает пальцы влево, затем вправо, растягивая мои внутренности. Когда я чувствую себя полной и довольной им, он добавляет третий палец и загибает их все глубоко к моему пупку, нащупывая точку G. Я стону так громко, что у меня горят легкие. Черт возьми. Действие на клитор и точку G. Может быть, это потому, что я занималась сексом только со старшеклассниками и студентами, но ни один мужчина еще не делал этого. Это так хорошо, что я начинаю верить, что действительно потеряю сознание.
— Это… это… — я не уверена, потеряла ли я дар речи, или мой мозг действительно замыкается в этот момент.
— Вот что вы делаете со мной, когда смотрите на меня своими зелеными глазами, мисс Мартин. — Он выбирает этот момент, чтобы расстегнуть молнию — шум слабый, но он есть, и я понимаю, что он собирается сделать.
— Позволь мне посмотреть, — умоляю я. — Пожалуйста, мне нужно тебя видеть.
— Без шансов, — говорит он. Удовольствие слишком велико. Люди часто говорят, что гонятся за оргазмом. В нашем случае оргазм преследует меня. Я пытаюсь вырваться, выполнить его желание и подождать, но это невозможно. Его язык уже атакует мой клитор — он лижет и покусывает его, — и каждый раз, когда я оказываюсь на грани, готовая сорваться, он убирает пальцы с точки G и целует стенки моей киски, чтобы подавить признаки оргазма и при этом удержать меня на грани.
— Мне нужно, чтобы ты позволил мне кончить, — скулю я. Я бы заплатила за это хорошие деньги прямо сейчас. Может быть, даже всю мою зарплату за этот месяц.
— Давай кончим вместе, — урчит он. Он наваливается на меня, дрочит, пока ест меня, и я чувствую, как его мускулистое плечо натыкается на мое подколенное сухожилие каждый раз, когда его рука движется по его члену. Я кусаю губы до крови, пытаясь не кончить, мои пальцы душат поверхность подо мной, и я кричу. Боже, как только это закончится, мне придется разбираться с кучей дерьма, в основном в виде Стейси.
— Я сейчас взорвусь, милая. Теперь ты можешь кончить.
Мы кончаем вместе, и когда я достигаю кульминации, он снова просовывает в меня свой язык, чтобы впитать каждую каплю. Мы оба задыхаемся — шум, который мы издаем вместе, говорит о том, что мы только что закончили марафон — и одновременно открываем глаза, на наших лицах озорные ухмылки.
— Кажется, я кончила два раза, — признаюсь я.
— Думаю, я кончил, просто глядя на тебя. — Он смотрит на пол впервые с момента нашей встречи, стесняясь взглянуть на меня. Его внезапная уязвимость разбивает мне сердце так, как я даже не подозревала.
— Но я не падала в обморок, — шевелю я бровями.
— Подожди до вечера, — подмигивает он.
— Мисс Мартин, — слышу я женский голос, и он так близко, что я понимаю, что она стоит в дверях. Он холодный, сдержанный и отстраненный. Именно то, чего я привыкла от нее ожидать. — Соберите свои вещи и покиньте мою клинику, пока я не вызвала охрану.
7
Оставайся с нами надолго
—
— Послушай меня, Рис. — Впервые за… ну, за все время голос доктора Лерер звучит яростно. Он достаточно высок, чтобы разбить окна. Я пытаюсь спуститься с высоты только что пережитого множественного оргазма, но это трудно, когда мои волосы выглядят так, будто в них когда-то жила каждая птица в Америке, а одежда помята настолько, что я не могу ее вытряхнуть или разгладить. Я даже не хочу проверять время и смотреть, закончился ли мой сорокапятиминутный обеденный перерыв. Я знаю, что да. Единственным человеком, пировавшим в этот день, был доктор Мэтьюс, и он, конечно же, не торопился с едой, смакуя каждую каплю.
— Я бы хотела, чтобы это испытание закончилось своевременно и цивилизованно, — Стейси обходит его стол в своем остромодном костюме. Она не одевается как педиатр. Она одета как секретарь дьявола. Я даже не знаю, почему она работает в этой сфере. Я внимательно наблюдала за ними обоими, когда они общались с пациентами, с тех пор как пришла сюда. Если доктор Мэтьюс ненавидит людей, но любит детей, то доктор Лерер занимается исключительно ненавистью. Мне трудно вспомнить хотя бы один случай, когда она улыбнулась бы молодому пациенту.
— Ничего цивилизованного не будет, и если дело касается тебя и ее, то ты знаешь, кто из вас получит пинок и будет вышвырнут из этой клиники, — спокойно и безразлично говорит Рис, заправляя свой массивный член обратно в трусы и застегивая молнию на брюках. Он подходит к раковине из нержавеющей стали возле своего стола и моет руки, а затем разрывает несколько бумажных полотенец и вытирает их насухо. Он все время насвистывает. Бесстрашный.
— Я партнер в этой практике, — ворчит Стейси с порога, ее белые костяшки пальцев напряжены против дверной коробки, которую она сжимает, как заряженный пистолет. Если вам интересно, я — идиотка, которая до сих пор сидит на смотровом столе, а не бежит, спасая свою жизнь. Я бы ускользнула и позволила им отрывать друг другу конечности, но я хочу знать, чем это закончится. В конце концов, теперь у меня есть собака в этой схватке. Или, по крайней мере, мне хочется в это верить.
— Ты не можешь просто бросить меня, — взмахнула она руками в воздухе, чтобы подчеркнуть это.
— Позволь с тобой не согласиться, — он потянул за галстук, затягивая его. — Я могу делать все, что захочу. У меня лучшие адвокаты, лучшее дело против тебя, и я лечу восемьдесят процентов пациентов здесь. Не испытывай меня… и оставь Савви в покое.
— Савви?! — восклицает она, и невозможно отрицать, что она теряет самообладание. У нее глаза Николаса Кейджа. Не самый лучший образ для нее (или для кого-то еще, если уж на то пошло). — Ты вообще себя слышишь? Трахаешь едва законную секретаршу с открытой дверью в нашей клинике? Это что, попытка заставить меня ревновать?
— Нет, — невозмутимо отвечает он, хватая телефон и ключи и засовывая их в задний карман. — На самом деле это для того, чтобы она сильнее кончила. Острые ощущения от того, что тебя поймали, сделают это с тобой. Больше адреналина. Ты должна это знать. Ты могла дважды провалить первый год в медицинской школе, но ты получила степень доктора медицины. В конце концов, — пожимает он плечами.
Боже правый, я бы не хотела оказаться на грани словесной конфронтации с доктором Мэтьюсом. В воздухе витает атмосфера их ненависти друг к другу, прежде чем доктор Лерер разворачивается и уходит по коридору. Через несколько секунд мы слышим, как захлопывается входная дверь в клинику. Я делаю вдох, который задерживала в легких, кажется, с прошлого года, и качаю головой. Я вспотела, запыхалась и совершенно не в своей тарелке. Если бы два месяца назад вы рассказали мне о подобной ситуации, я бы сказала, что девушка, которая согласилась на секс со своим женатым боссом, — идиотка. Переходим к сегодняшнему дню, и этой идиоткой оказываюсь я.