Доктор воровских наук
Шрифт:
Дед врал так убедительно, и так ему верили пеньковцы, и столько добавляли от себя, что даже мы с Алешкой немного поверили. И, конечно, дунули в монастырь, посмотреть, как он устоял.
…Во дворе монастыря еще чувствовался запах сгоревшего пороха. Мы забрались на ту самую, круглую башню. По лестнице, которая проходила внутри ее стен. Здесь, в самом деле, был обжитой уголок. Даже маленькая печка притулилась в углу. И железная, вся гнутая кровать стояла напротив узкой бойницы. Здесь, наверное, и жил бедный Хлястик. Пока его не выгнали.
Но никаких разрушений
Алешка присмотрелся, принюхался и презрительно сказал:
– Петарда.
А уж он-то знает! У него-то опыт есть! Он со своими одноклассниками на Новый год что-то подобное устроил. Грохнуло так, что даже «Дорожный патруль» примчался. И вечером по телевизору рассказывал, что во дворе одной московской школы была совершена попытка теракта. Алешка так при этом хмыкнул, что папа сразу же догадался, в чем дело. Но мама, правда, успела за Алешку заступиться. У них, у родителей, всегда так. Но бывает и наоборот: мама на нас нападает, а папа заступается. И мы никак не можем понять: все-таки плохо мы поступили или очень плохо?
– Дед свою задачу выполнил, - сказал Алешка, когда мы поглазели через бойницу на Пеньки и убедились, что никто из их жителей сюда не торопится.
– Надо домой идти, - сказал я.
– Родителей успокоить. Они наверняка решили, что это мы что-нибудь здесь рванули.
Мы спустились по хитрой лестнице, которая освещалась небольшими дырками в стенах, и пошли домой. По дороге я спросил Алешку:
– Как думаешь, с машиной что-нибудь серьезное?
– Ерунда какая-нибудь, - отмахнулся Алешка.
– У опытных механиков так всегда бывает.
– Как?
– Ну, ищут какую-нибудь серьезную поломку, всю машину разберут, все детали заменят, а оказывается - просто в баке бензина нет.
– Но у нас-то есть, - осторожно заметил я.
– Ну, мало ли… - Алешка упорно уходил от обсуждения этого вопроса.
– Ну… там… например, в выхлопную трубу что-нибудь попало. Закатилось. Вот она и не заводится.
Так! И мне стало ясно не только это. Мне вспомнилась аналогичная подозрительная история с Вадиком-Гадиком. Это наш дворовый бизнесмен. И к тому же жулик. Его никто не любит. И когда он в нашем дворе на детской площадке поставил пивной ларек, то у него почему-то три дня не заводилась его нехилая иномарка. К Вадику приезжали лучшие автомеханики столицы. Они обследовали машину, как толпа профессоров сложного больного. А диагноз оказался самый простой: кто-то засунул в выхлопную трубу помидор. И теперь я знаю - кто! Но не скажу.
– И чего же в нашу выхлопную трубу закатилось?
– прямо спросил я Алешку.
– Откуда я знаю?
– невинно пожал он плечами.
– Может, яблоко. Может, еще что… Что ты ко мне пристал?
…Когда мы вернулись в наш стан, то застали там великую картину.
Папа и дядя Федор торжественно стояли рядом - удочки, как винтовки, на плече, - а между
– Вот так вот!
– сказал папа, когда мы подошли к ним.
– И не на какую-то там губную помаду, а на самый обычный хлеб. И еще штук десять, самых крупных, сорвалось.
Так, в нашем стане завелись еще одни обманщики. Это меня успокоило, история с выхлопной трубой уже не казалась мне такой криминальной. Уж если полковник милиции, сотрудник российского Бюро Интерпола позволяет себе такие хитрости, то что уж говорить о его жене и детях!
– Где ж вы столько надергали?
– для приличия спросил я.
– Все тама, - ответил дядя Федор.
– В пруде.
– А вам чек не дали?
– спросил его Алешка.
– Иде?
– растерялся простодушный дядя Федор.
– В пруде!
За ужином мы объелись рыбы.
– У меня уже плавники вместо рук, - признался Алешка.
– Надо теперь на охоту сходить.
– В гастроном, - сказал дядя Федор.
– Кстати, об охоте, - совсем некстати вспомнил папа.
– Это вы что-то в монастыре хлопнули?
– Неужели ядро взорвалось?
– всплеснула руками мама.
– Ядра не взрываются, - буркнул Алешка и почему-то смутился.
Глава XVII
ЯДРА ВСЕ-ТАКИ ВЗРЫВАЮТСЯ!
Мы еще спали, а мама уже успела сбегать в Пеньки и принести оттуда яички, редисочку, огурчики, всякие зеленушечки, молочко и две свежие новости. Свежей, чем огурчики.
Сквозь сон мы слушали, как она эти новости рассказывает папе и дяде Федору. Мама их кормила пораньше завтраком, потому что скоро должен был приехать обещанный участковым «уазик», чтобы отбуксировать нашу капризную малышку в мастерскую.
Первая новость нас не заинтересовала. Для нас она уже не была новостью, и мы ее чуть только прослушали сквозь сладкую дремоту.
– Слышали, вчера грохнуло?
– говорила мама.
– Редисочки возьми, дядя Федор, отличная редиска, красная с белым кончиком называется. Так это в монастыре взорвался склад боеприпасов. Мальчишек туда не пускать, слышишь, отец? Давай я тебе огурчик посолю. Взрыв был страшной силы. В соседнем городе несколько кварталов снесло. Но жертв и пострадавших нет. Яичницу будете или всмятку вам сварить?
– Ничего не понимаю, - признался папа.
– Редисочка грохнула… Огурчики всмятку… Яичница страшной силы. Дядя Федор, ты врубился?
– А чего тут понимать-то?
– удивился дядя Федор.
– Все ясно. Два квартала всмятку. Целая яичница боеприпасов. Все ясно. Это наши пацаны натворили. Больше некому такой ущерб создать.
– И он так громко хрустнул редиской, что я даже вздрогнул.
– Вот вредина, - пробормотал Алешка, не открывая глаз.
– Но самое интересное, - взахлеб продолжала мама, - иду я полем, еще в Пеньки…
– Ты только по порядку, - попросил папа.
– И не увлекайся подробностями, вроде редисок всмятку.