Доктор Web для молодого вампира
Шрифт:
«Вот гад», — буркнул внутренний голос.
— Вы Мария? — мягким бархатным голосом спросил он.
— Мария, — вздохнула я и посторонилась, пропуская его в квартиру.
Он прошел в каких-то сантиметрах мимо меня, так что я на мгновение ощутила близость сильного мужского тела и аромат его одеколона.
Вот черт! Я знала этот сорт мужчин. Они как кофе — горячие, сильные, и не дают заснуть всю ночь…
Они завораживают и заставляют страдать от эмоций.
О них мечтают. И чаще всего — напрасно.
Таких не привязать к
«Стоять!» — рявкнул внутренний голос.
«Господи! Что это со мной?» — я потрясла головой, отводя наваждение.
Я совсем с ума сошла — парень при смерти, а я…
— Вы прямо тут прием ведете? — слегка насмешливо спросил парень, и у меня от его голоса явственно подогнулись колени.
«Мать, я совершенно перестаю понимать эту жизнь, — задумчиво поведал внутренний голос. — И это — смертельно больной? И от этого — отказались врачи ввиду безнадежности???»
Я прикрыла дверь, не запирая ее на замок, и пошла вверх по лестнице:
— Следуйте за мной, — попросила я клиента.
Ни разу я не обернулась. Я слышала его шаги, какие-то странные, шаркающие, почти старческие, совсем не похожие на то, как должен шагать Самый Красивый Парень в моей жизни.
«Маня!», — снова предупреждающе молвил внутренний голос, и я устыдилась. Ну что со мной? Что я, красивых парней никогда не видела?
В моей гостиной Кайгородов осмотрелся и хмыкнул:
— Мило тут. Отдает шарлатанством.
— Можете уйти, — с ленивой улыбкой предложила я.
На всех не угодишь. То клиенты хотят чучел змей и сову на плече у ведьмы, другие хотят современный офис в логове у ведьмы. В общем, я обклеила эту комнату черными с золотом обоями, а на столике стоял череп с выбивающимися из глазниц лучами. Лампа это такая, мне Макс из Баварии привез.
— Подожду что скажете, — снова хмыкнул он.
— Снимите кепку! — потребовала я.
Меня до ужаса начала раздражать эта дурацкая бейсболка, не дающая взглянуть ему в глаза.
— Не испугаетесь? — скептично спросил он.
Я на мгновение нахмурилась. Что у него там? Чего я должна испугаться?
Я видела все в этой жизни. Ужасную проказу и жуткие раны. Отвратительные гнойники. Меня сложно поразить недугом или уродством.
— Нет, — сухо ответила я.
Он снова хмыкнул и стянул бейсболку.
И я в совершенном ужасе уставилась на его лицо.
Потрясающее, красивое лицо. Загорелое, с падающей на лоб темной прядью. С насмешливым прищуром светлых глаз.
На лицо парня, которого мы убили вчера.
— Узнала? — широко улыбнулся он.
Я судорожно кивнула и вспомнила, как в то краткое мгновение пока наша машина неслась на него, мы встретились глазами.
— Ты почему живой? — еле выдавила я.
Он стер ухмылку с лица, строго взглянул на меня и предложил:
— Ты же ведьма. Узнай сама.
«Господи, мне это снится, — истово подумала я. — Так не бывает, добрый Боженька,
— Так как? — парень, все так же строго глядя на меня, шагнул ко мне.
— Ты от чего лечиться-то пришел? — я вжалась в кресло, смотря на него совершенно безумным взглядом.
— Так ты же ведьма! — узнай! — снова повторил он, на этот раз очень жестко.
— Сядь, — тихо сказала я, указывая на табурет в центре комнаты.
Он, ни слова не говоря выполнил мое указание.
— Не так давно я ездил в одну страну. Маленькую такую, из стран бывшего соцлагеря, — размеренно сказал он.
— В какую? — машинально спросила я, расплетая косу.
— Мне нравятся блондинки, — серьезно заметил он, оценивающе глядя на мои длиннющие волосы. — В Румынию. Ты делай, я потом расскажу полностью.
И я с усилием встала с кресла, подошла к нему со спины, закрыла глаза и положила руки на макушку, отпуская в тело Силу.
Все произошло слишком быстро. Одним движением клиент встал, обернулся и как-то очень нежно обнял меня.
— Смотри на меня, — прошептал он, приближая свое лицо к моему. — Смотри, Магдалина…
Я взглянула, и…
….и я словно бросилась со скалы в ледяную горную реку .
Мой Бог…
И я забыла как дышать. Я захотела закричать — и не смогла. Меня вертело в водовороте, словно щепку, бросало о камни, ломало на части. Запах тления был повсюду, повсюду, он проникал сквозь мою кожу и жег пламенем тысяч церковных свечей. Темный водоворот медленно, с чавканьем засасывал меня, и я понимала, что мне не успеть… Не вынырнуть мне отсюда…
Никогда.
Внутренний голос в диком ужасе не переставая вопил, тоскливо и безнадежно. Так кричат только когда понимают, что это — все.
И в этот миг беспросветного отчаяния я услышала тихую и нежную мелодию. Она вплелась в этот водоворот, успокоила его, превращая просто в течение — тихое и ленивое. Нежно обволакивающее меня непроглядной темнотой…
И внезапно я успокоилась и покорилась.
Чему?
Тьме…
И она пела мне песни, словно ласковая мать над любимым малышом.
Родным и единственным.
Недопетый мотив я услышу во сне…
До утра не сомкну я глаз…
«Ты моя. Ты больше не уснешь по-настоящему», — нежно, словно любимый, шепнула мне темнота, вплетаясь в мелодию, и мне понравилось ей принадлежать.
… До конца не простив все прошедшее мне,
ты не спишь, как и я сейчас…
«Я твоя», — молчаливо согласилась я, бездумно погружаясь в нее. Она была прекрасна. Прекрасна чудесным предчувствием того, что она дает там, за гранью.