Доктор Web для молодого вампира
Шрифт:
Тут из-за стены послышался младенческий плач.
— Ой, Маш, все, время вышло, сын проснулся, — вскакивая, торопливо улыбнулась Юля.
— Поняла, — кивнула я, так же вставая из-за стола. — Ты мне вот только скажи, с кем еще поговорить можно? Может кто чего видел?
Юля сбегала в соседнюю комнату, вернулась с малышом на руках и нетерпеливо ответила:
— Я минут за десять — пятнадцать до начала криков к мусоропроводу выходила, ведро выносила, так на площадке дядя Миша, наш подъездный бомж, спал. Вот его и спросите!
Я вышла
Вздохнув, я вышла на улицу и зорко окинула окрестности.
Бомжа не было. Не было и вездесущих старушек на лавочке.
Я натянула кепку получше и пошла вокруг дома. Алекс что-то говорил, что орудие убийства Наташка успела выкинуть. На самом же деле у нее дома такой творческий беспорядок, что там слона можно спрятать — менты в жизни не найдут. Однако я не поленилась палкой тщательно переворошить грязный подтаявший снег под ее окнами. Конечно же, мне не повезло.
— Тетенька, а вы что ищете? — спросили какие-то пацаны лет по четырнадцать, уже давненько наблюдавшие за мной.
— Нож, — рассеянно ответила я.
— Из окна выпал, что ли? — проявили они сообразительность.
— Из окна, — вздохнула я.
— А чё-то мы вас в нашем доме не видели ни разу, — недоверчиво сказали они. — Вы из какой квартиры?
— Так вы из этого дома? — встрепенулась я.
— Ну? — выжидающе уставились они на меня.
— Ой, хорошо-то как! — обрадовалась я. — А вы слышали, что у вас тут убийство было?
— Это которое? — солидно уточнили они. — Когда дядю Колю прирезали да из окошка скинули — или когда тетя Наташа своему хахалю голову отрезала?
— Второе, — уныло сказала я. Каждому не объяснишь, что ничего «тетя Наташа» не отрезала.
— Ну слышали, — кивнули они.
— А может быть еще чего — нибудь слышали? — как-то робко спросила я. — Я сестра Натальина двоюродная, не верю я что она человека убила.
— Тетенька, — выступил вперед парень с ярким рюкзачком за спиной. — Может и не убивала, только тот мужик так кричал, так кричал! Я все слышал, мы под ними живем. А вот тетя Наташа не кричала совсем.
— А мужик-то чего кричал? — не поняла я. — Ругался на нее?
— Не, он просто кричал — «аааа», — пояснил пацан. — Да страшно так, я еще подумал, режут его, что ли. А его и правда прирезали.
— А тетя Наташа не кричала? — уточнила я.
— Не-а, — помотал он головой.
— Может еще чего ты слышал? — кисло спросила я.
— Не, потом сразу менты набежали.
Я в расстройстве попинала ногой подтаявшего кособокого снеговика и уныло спросила:
— Ну
— Помойка? — уставились парни на меня.
— Ну, — буркнула я.
— Там, за гаражами бачки стоят, — указали они.
Я щелкнула снеговика по морковке и пошла на помойку.
По пути меня одолевали тяжкие мысли. То ли я дура, но получается что Мульти действительно прирезала Олега. Все факты и правда свидетельствуют об этом. И неясно в этом только два момента, как и прежде. Где нож и почему Олег, матерый рецидивист, позволил крошке Мульти спокойно себя прирезать. Я так понимаю, что рана в горло — вещь безусловно неприятная, но в отличие от воткнутого ножа в сердце — не вызывает мгновенной смерти. У Олега было полно времени на оборону, нападение или по крайней мере на то, чтобы забрать с собой Мульти на тот свет. Так какого черта он этого не сделал?
Нет, я разумеется не настаиваю на этом варианте, однако ведь несостыковочка, однако!
В помойном бачке одиноко копался бородатый бомж в телогрейке. Завидев его, я ласточкой метнулась к нему, крича на ходу:
— Здравствуйте, дядя Миша!!!
Дядя Миша вспугнутой ланью отскочил от меня подальше и твердо заявил:
— Федор я!
— А где дядя Миша? — расстроено спросила я.
— А к чему он тебе?
— Поговорить надо. Послушайте, вы на ночь наверняка где-то вместе собираетесь, так? — с надеждой спросила я. — Подвальчик, то-сё…
— Нее, дочка, — снова робко улыбнулся мне он, как-то странно оттаптывая себе ноги по очереди. — Мы где придется ночуем. Подвалы-то ноне все закрыты, мы больше по подъездам ютимся. Опять же редко попадаются добрые жильцы, как Мишке, что не гонят. А я вот ночку переночую в одном, на следующую ночь уже другой присматриваю.
Я еще раз посмотрела на движения его ног и наконец до меня дошел смысл его действий. Ботинки у деда были драные, и он подобным массажом пытался согреться. Я выругалась про себя, а вслух сказала:
— Вы это… не уходите никуда, ладно? Я сейчас вернусь.
Развернувшись, я понеслась на рынок через дорогу. Там я набила пакет колбасой, копчёными окорочками, туда же сунула пару буханок хлеба, кока — колу, а под конец купила у бабушек теплейшие пуховые носки и варежки.
По дороге обратно мой внутренний голос веселился вовсю.
«Ведьма Марья — друг бомжей!!!»
Я в ответ что-то бурчала насчет того что мне надо совершать время от времени добрые дела, на ауру хорошо влияет. Однако кого я хотела обмануть? Мне действительно было очень жалко бедного старичка, вынужденного на старости лет болтаться по подъездам. Мне вообще было тяжко видеть всех, с кем жизнь обошлась неласково. А этот бомж выглядел как бездомная собака, которую долго и отовсюду гнали палками. Вот и со мной он общался — приветливо, но видно было, что подсознательно ждал что я схвачу палку, и заранее робко втягивал плечи.