Доктора Бесконечности
Шрифт:
Он поднял одну из них. «Полное собрание сочинений Мильтона», — гласил золотистый заголовок на обложке. Однако страницы были скомканы в сплошную кашу.
— Они в ужасном состоянии, — сокрушался Доктор.
Паллант швырнул книгу в костёр, Доктор, ахнув, попытался перехватить её, но не успел. Доктор смотрел в огонь, который поглощал страницу за страницей, а зола взлетала вверх, к потолку. «Comus», «Paradise Lost», «Samson Agonistes», «Areopagitica» — все поэмы Мильтона. Всё это пропало потому, что Доктор предположил, что Паллант кинет книгу влево, а
— Других применений для них у нас нет, — словно извиняясь, сказал Виллхафф. — Сейчас уже так мало времени осталось. Мало времени на чтение.
Гордел подал Доктору небольшую миску с грибами.
— Вам они понравятся, хотя вначале покажутся слишком сладкими.
Костёр разожгли из сломанной мебели, а затем поддерживали самыми большими книгами. Пробуя гриб, Доктор задумался о том, какие ещё сокровища уже утеряны в огне. Но в то же время у него были более важные дела. Ему нужно было повидать Бога.
— Да, они действительно сладкие. К вкусу, правда, надо привыкнуть, — он поднял одну из книг. — Вы их читаете перед тем, как сжечь?
— Мы последние. Даже бессмертных уже давно нет, — сказал Паллант, не ответив на вопрос. Но для Доктора это стало поводом для новых вопросов.
— Вы единственная жизнь, оставшаяся во всей вселенной?
— Может быть, да, а может, и нет. Несколько прайдов малтраффи выжили, грибы выжили. Могут быть другие формы разума, с которыми я никогда не столкнусь. Сущности из тёмного вещества, абстракции, и прочие. Может быть, даже люди есть; но мы их никогда не встретим, и это самое главное.
— Тут невозможно умереть, во всяком случае, до последнего конца, — добавил Вилхаф.
— Да, конечно… Я как раз хотел спросить, что едят малтраффи, но это же ТАРДИС, здесь всё существует в состоянии темпорального милосердия. Вот почему эта коллекция пережила распад протонов, повлиявший на остальную вселенную.
Доктор поднял другую, более новую книгу. Она была написана от руки. Дневник. Он спрятал её в карман, чтобы прочесть позже. Это не очень вежливо, но его хозяева были не очень откровенны, а времени было мало. Доктор посмотрел на участок ночного неба, открывавшийся в дыре крыши. Полная чернота, все его потенциальные возможности уже исчерпаны.
Гелиос впервые оторвал взгляд от миски с грибами:
— Либраринт огромен, в нём есть величайшие артефакты из многих тысяч цивилизаций. Мы решили привести вас сюда, потому что у вас большая привязанность к Земле.
Вилхаф нагнулся и искал что-то в мешке, стоявшем рядом с ним. Содержимое мешка тарахтело, бряцало, хрустело. Что там внутри, — думал Доктор, — трофеи из посещённых ими залов? Если они действительно последние выжившие, то это вряд ли можно назвать воровством.
— А есть ли такой же зал для Галлифрея? — спросил Доктор.
— Мы нашли вот это, — Вилхаф дал Доктору вынутую из мешка маленькую книжицу.
Он осмотрел её, прежде чем раскрыть. Она была в обложке из шкуры какой-то рептилии, на которой была вытеснена печать Рассилона. Он раскрыл её.
— Книга
— Сейчас, наверное, все пророчества уже просрочились? — заметил Доктор. — От них теперь пользы как от прошлогоднего календаря.
— В ней говорится о будущем Галлифрея и вашего народа, — сказал ему Паллант.
— Что же, — сказал Доктор, аккуратно закрывая книгу. — Думаю, мне в неё лучше не заглядывать.
Мужчины промолчали.
— Вы мне её дали не просто так?
Доктор раскрыл книгу ближе к концу — своего рода суеверие не позволило ему открыть самую последнюю страницу. Он посмотрел на страницу и прочёл случайно выбранное предложение.
Внезапно побледнев, он захлопнул книгу.
— По вашей логике, это уже произошло, — заверил его Гордел.
— Так это не произойдёт, — Доктор бросил книгу в огонь, где она начала шипеть и трещать. — Для вас это, может, и прошлое, но для меня это в будущем. У меня есть свобода выбора, я могу сделать так, чтобы это не произошло.
— Я уверен, что вы этого не сделаете.
— Вы определённо кажетесь уверенным.
— О самой библиотеке записей мало, — сказал Виллхафф, снова меняя тему.
— Нет записей? Вы имеете в виду о том, куда все делись? И нет указаний о том, когда это место забросили? — Доктор немного помолчал. — А кто это построил? Ваши предки?
— Бог, — почтительно сказал Вилхаф.
Доктор чуть не подавился грибами.
Паллант распростёр руки:
— Есть множество памятников, мы не должны о них забывать. Дом Бога в своё время бывал и в других вселенных. За долгие эпохи многие расы являлись в Либраринт. Нашим священным долгом было не дать недостойным найти Его. Есть свидетельства того, что было много войн, были миллионы погибших. Теперь, когда вселенные, наконец, объединяются в одном, окончательном конце, мы знаем, что мы исполнили свои клятвы.
— Аминь, — сказал Гордел.
Доктору доводилось видеть такое на многих планетах, на которых произошла какая-то катастрофа, падение метеорита или атомная война… что угодно, из-за чего цивилизация рушится, а остатки населения пытаются выжить среди развалин, неспособные понять ни своё окружение, ни своих предков.
— Хвала Господу, — сказал Виллхафф.
Гелиос развёл руками:
— Наши легенды говорят о том, что Бог находится здесь, за одной из дверей. Мы, конечно, не знаем, за которой из них.
— Я думаю, что если Бог где-то и живёт, то именно в таком месте, — задумчиво согласился Доктор, жуя гриб.
Такого рода общества часто создавали на основе остатков технологии и «расовой памяти» о прошлом сложные религии и легенды.
— Да, кладбище на южной стороне здания, — прошептал Паллант. — Я помню, как ходил туда когда-то. На надгробных плитах есть свидетельства.
— Не нужно забывать тот раз, когда ты нашёл мою могилу, — как бы между прочим заметил Гелиос.
— Как такое возможно? — спросил Доктор.