Доктора Бесконечности

Паркин Лэнс

Помещение представляло собой тор, кольцо размером со стадион, окружавшее камеру бесконечности — одно из величайших технологических достижений повелителей времени, превосходившее мечты даже основателей Галлифрейской цивилизации. Это устройство не просто следило или наблюдало за известной вселенной, оно включало её в себя. В некотором смысле, собравшиеся здесь повелители времени смотрели не на изображение Пазити, луны Галлифрея, они смотрели на саму Пазити, в полном масштабе. Повелители времени входили в зал, шли по часовой стрелке вдоль колоннады, отмечавшей периметр

зала, и занимали свои места. Всего в свете голографической луны находилось чуть больше пятисот повелителей времени. Больше половины их общего числа, что было почти беспрецедентно, особенно с учётом того, что ещё не совсем рассвело. Некоторые из присутствующих, должно быть, впервые вышли из своих комнат за долгие десятилетия. На публичных галереях людей было меньше, но всё равно много. Зал был наполнен гулом разговоров.

Ларна нерешительно отделилась от толпы. Все уже чётко знали, в какой части амфитеатра они должны стоять. Они собрались в привычные группы, обусловленные сложным соотношением старшинства, должности, принадлежности к колледжам и личных знакомств. Все знали, где им нужно стоять, кроме Ларны. Складки её мантии мешали её рукам и ногам, а высокий церемониальный воротник давил ей плечи.

— Вы потерялись, дорогая?

Она обернулась. Это был лорд Хедин. У него было худое лицо, доброе и проницательное. Он был историк, давний член Верховного Совета, как и его отец до него. Ларна посетила несколько его лекций о Старом Времени. Чаще всего его можно было обнаружить в Бесконечной Библиотеке, за компиляцией библиографии для работы всей его жизни — трёхсот томов «Жизни Омеги».

— Я тут впервые, милорд, — объяснила она. — Я имею в виду на этаже Камеры. Последние несколько лет я бывала только на публичных галереях либо управляла машинами.

Лорд Хедин улыбнулся:

— Вы Ларна, не так ли? Одна из учениц Доктора?

— Да, милорд.

— Вы теперь повелительница времени, миледи. Можете называть меня Хедин.

Она кивнула.

Он указал место на полу:

— Как недавняя выпускница Прайдонского Колледжа и полноценный гражданин Капитолия, вы должны стоять здесь.

Если бы она раньше заметила лорда Гина и леди Тлау, она бы и сама догадалась бы, что ей нужно стоять где-то рядом.

— Вы будете на расстоянии прямой слышимости от Верховного Совета, — сказал Хедин.

Ларне это понравилось, хотя интонация Хедина предполагала, что в этом нет ничего хорошего.

— Вы знаете членов Совета?

— Конечно, — сказала она.

Она знала имена всех, кто стоял вокруг Президента: Магистрата и других министров, Кастеляна, Координатора Матрицы, полдюжины кардиналов, и пару скрытых капюшонами представителей религиозных орденов. Ларне не верилось, что теперь и она стала шестернёй того же тонкого механизма, что и эти люди, что она и сама начинает приобретать звания и обязанности.

Хедин указал на члена Совета с аккуратно подстриженной бородой, в желтовато-зелёной мантии.

— Кто это?

— Советник Норвал, главный научный консультант.

Хедин кивнул:

— Вы не обратили внимания, что он тоже ещё не привык к своей мантии?

Он действительно выглядел немного ошеломлённым.

— Но ведь лорд Норвал стал повелителем времени четыре тысячи лет назад, — сказала

она.

Хедин улыбнулся:

— Оглянитесь вокруг, дорогая. Вы увидите, что почти все присутствующие находятся в таком же положении, что и вы. Как вы там сказали? Ошеломлены? Все повелители времени, даже самые старшие, до сих пор в шоке от складок ткани и от веса воротников.

Ларна улыбнулась:

— Спасибо… Хедин.

Хедин улыбнулся.

— Инопланетные флоты вышли на позиции, — провозгласил техник.

— Не так давно это делали вы, не так ли? — спросил её Хедин. — Когда вы были тут в последний раз, на вас была эта монохромная униформа.

Невозможно было стать повелителем времени, хотя бы недолго не проработав техником, но дежурства Ларны ни разу не попадали на такие важные события.

— Последний раз я была техником во время воссоединения планет Тарвы и Аламбила.

— А я это пропустил, — грустно сказал Хедин.

— В Матрице заархивированы полные протоколы, милорд. Вы можете воспроизвести их в любой момент.

Хедин кивнул:

— Да, но это ведь не то же самое, что присутствовать тут, правда?

— Архивирование не приводит к деградации… — она замолчала; её слова опережали её мысли. — Вы правы. Есть качественная разница между наблюдением за тем, как собираются данные, и просмотром записи.

Он улыбался:

— Вы знаете сегодняшнего дежурного техника?

Она повернула голову:

— Он был со мной в группе на одном из курсов. Его зовут Вейм из Олиести.

Она немного завидовала Вейму, но в то же время была рада, что ей не нужно было заниматься управлением. Мало кто из повелителей времени при входе в Зал замечал техника. Да и сейчас, когда он заговорил, мало кто его заметил, однако малейшая ошибка с его стороны могла стать для него позором, даже концом его академической карьеры. В голосе Вейма была лёгкая нервозность, он немного терялся среди этого собрания.

— Олиести — это один из Трёх Малых Городов Востока.

— Верно.

— Несмотря на связи его семьи, вы закончили обучение раньше него.

— Видимо, это из-за того, что его наставника каоны интересовали больше, чем ученики.

Хедин тихо засмеялся:

— Вы о Рэтфэке?

— Да, милорд, — она оглянулась, испугавшись, что тот может услышать, но его не было рядом.

— Дурак. Хуже того, старый дурак.

Распорядители начали призывать к тишине.

— Мне лучше пройти на своё место. Приятно было с вами поговорить, леди Ларна.

Кивнув ему, она заняла своё место.

Ларне не нужно было прислушиваться, чтобы слышать, о чём все говорят. Присутствие Вейма собравшиеся повелители времени могли и не замечать, но они заметили отсутствие кое-кого важного. Помимо обычных разговоров повелители времени начали обсуждать пустое место в рядах Верховного Совета. Где же виновник сегодняшнего собрания?

— Ещё есть время отменить всё это, — из-за спины Президента подал голос один из рядовых членов совета.

Теперешнее тело Президента было невысоким; его покрытое морщинами лицо было ещё бледнее, чем его мантия цвета слоновьей кости, и чем седина его бороды. Казалось, что ему с трудом удавалось стоять в церемониальном Поясе Рассилона. Он не повернулся к тому, кто обратился к нему.