Доктрина Русского мира
Шрифт:
Нация включает в себя только тех людей, которые действительно являются русскими, то есть их идентичность, этнические признаки ясно показывают принадлежность к русским. При этом набор признаков может варьироваться, но общий смысл их в том, что они показывают связь индивида или группы с нацией, и именно высокую плотность связей, которая позволяет говорить о нации. Одновременно эти признаки являются суммарным определением нации в целом. Признаки не берутся «с потолка», а являются продуктом эмпирических исследований. Нация – не просто сумма индивидов с близкой идентичностью, как может показаться, а коллективное явление, стоящее над индивидами, первичное по отношению к ним, – социальная, и частично, биологическая реальность. Поэтому личная этническая принадлежность того или иного человека или его этнические особенности и признаки, например, двойная идентичность, не могут рассматриваться в качестве критериев для нации
В книге «Русская нация. Современный портрет» мной использовалось около 9 признаков нации, вернее, групп признаков, которые по-разному применимы к разным индивидам и подгруппам русских, но в сумме они создают коллективную картину. К ним относятся: 1) общность языка и передаваемой им культуры; 2) общность экономики и обмена с природой; 3) общность политики, в первую очередь, государственности, но не только, к общности политической жизни относятся партии, движения; 4) общность религии; 5) общность мифологии, идей; 6) общность истории; 7) социобиологическая общность родства, выражающаяся в общих генетических метках и физико-антропологических территориальных зонах расселения восточных славян; 8) общность психологии, национального характера; 9) национализм как общность национально-политического самосознания и движения, конструирующая нацию изнутри и поддерживающую её функционирование. За каждой из этих групп признаков стоят научные и околонаучные работы в своих отраслях знания, дисциплинах и субдисциплинах, так или иначе описывающие общность русских. Имеются некоторые пробелы и фрагментарность, но в большинстве этих отраслей к сегодняшнему дню накопленные знания дают возможность построения целостной реалистической картины, которую мы и попытались представить в вышеуказанной монографии. Большая русская нация является интеграционной нацией, сложившейся на основе объединения народов и их частей. Данный путь типичен для больших наций, в особенности для нации евразийского типа, каковую представляют собой русские. Вместе с тем, факты из различных отраслей знания (статистика населения, смешанных браков, генных маркеров популяционной генетики, география) свидетельствуют, что преобладающую массу русских составляет великорусский славянский стержень, а субэтнические группы с невеликорусским происхождением, и с двойной идентичностью, не превышают 1/4 состава.
Численность русской нации в начале 2000-х гг., по сдержанным оценкам, составила между 170 и 180 миллионами человек. В их состав включены лица в различных странах, прежде всего СНГ, которых можно отнести к русским. Из них все великороссы составили 136–137 миллионов человек (75 % нации); все украинцы с преобладающей русской идентичностью 20–21 млн. человек (11 % состава русской нации, и 45–50 % от численности всех украинцев), все белорусы 10–11 млн. человек (5,5 %) русских; все финно-угорские народы 4,23 млн. чел. (2,4 % русской нации); а ассимилированные представители всех остальных народов 6,6 миллионов человек (3–4% русской нации). Причём степень русской ассимиляции колеблется от 25 до 100 %, например, немцы и евреи взяты за 100 %, а казанские татары за 25 % ассимиляции по принципу родного языка.
Статистика субэтносов показывает, что русская нация, а до неё великорусская народность, формировались по достаточно жёсткому принципу отбора, – присоединения к великороссам и верхней русской прослойке, а рост численности обеспечивался в основном, за счёт их рождаемости. Поэтому, когда мы говорим о смешанном характере или «плавильном котле», то это может быть верным лишь применительно к меньшинству менее 25 %, то есть, по сути, является преувеличением. Вообще сомнительно, что нации – «плавильные котлы» вообще где-либо в мире существуют за рамками их субэтнического меньшинства, даже и в самих США, где этот термин появился.
Географическое пространство русской нации, его границы и субэтносы (Баранов С.Д., Конов Д.В. Русская нация. Современный портрет. М, 2009.)
Отдельно в этой схеме стоят украинцы и белорусы, включаемые, интегрируемые в отличие от ассимиляции других народов, большими региональными группами, но и их суммарный удельный вес, вес западнорусских подгрупп, не превышает 17 % русских. По своему происхождению и этническим признакам, украинцы и белорусы, будучи близкородственными народностями, напоминают великороссов, поэтому и их участие в русской нации, вряд ли можно рассматривать как смешение.
Все украинцы целиком, точнее, лица, отнесённые к украинцам советской и современной украинской статистикой, если бы мы их включили в русскую нацию, что по известным причинам нельзя сделать, не превысили бы в ней 22–24 %.
Субэтносы русской нации и её границы в Европе (Баранов С.Д., Конов Д.В. Русская нация. Современный портрет. М, 2009.)
В этнической истории факт великорусского стержня может быть связан с тем, что обширные области Центральной России, согласно выводам работ В.В. Седова, базирующихся на обширных археологических данных, были довольно рано, уже IV–IX вв. н. э., заселены славянами трёх крупных групп со своими этноопределяющими признаками (в качестве таковых используются женские височные кольца): ранних славян Ростово-Суздальской земли, кривичей и вятичей. Финно-угорский субстрат, потомки этносов уральской группы у великороссов, согласно геногеографическим исследованиям Балановских (гаплогруппы N и N3), не превышает 20–22 %.
Расселение этих групп с запада никак не было связано с процессами на юге, в частности, в Русской земле, где сформировалась древнерусская народность, а также в землях юго-запада, где жили предки будущих украинцев. Соединение этих изначально разных групп в процесс общерусского этногенеза произошло позднее. Таким образом, вероятно, современные пропорции состава русской нации заложены уже в глубокой древности, и имеют свою логику, которую мы должны учитывать и сегодня.
Русский мир как суперэтнос. В отличие от комплексного концепта русской нации, Русский мир представляет собой языковую и культурную общность (первый признак нации), хотя и связанную политическими, социальными, религиозными скрепами. Границы Русского мира шире и гибче, чем границы русской нации. Точнее всего «Русский мир» подходит к понятию «суперэтнос», весьма удачно введённый Н. Гумилёвым в обиход русской мысли. Суперэтнос – это сам этнос плюс внешний круг этносов и групп, серьёзно затронутых его этнокультурным влиянием, втянутых в его орбиту, и сблизившихся с ним в симбиотическую общность. Границы суперэтноса иногда тоже трудно определить. Однако и в границах Русского мира мы видим, что они хорошо проницаемы для тех народов, которые включены в русский этногенез или единое русское государство, то есть тех же украинцев, пусть и западных, русинов, молдаван, татар, башкир, народов Северного Кавказа, калмыков, бурят, якутов, тувинцев и других. В Русском мире мы наблюдаем примерно те же пропорции, что и в русской нации: 3 к 1. Только четверть участников Русского мира не входят в состав русской нации.
Входили ли народы Средней Азии и Закавказья в русский суперэтнос в СССР? Сегодня можно почти наверняка сказать, что большинство представителей этих народов не входит даже в русский суперэтнос, хотя казахи и киргизы больше охвачены влиянием Русского мира, чем узбеки, таджики и туркмены. Народы Закавказья в разной мере, но все причастны к русской культуре и языку: осетины и абхазы, армяне, грузины и азербайджанцы, однако и у них мы видим этническую самодостаточность по отношению к русским, и преобладание собственной культуры. В эпоху позднего СССР динамика ситуации была другой, чем сейчас, – шло формирование единой общности советский народ, который и можно считать исторической формой Русского мира и русского суперэтноса. Однако его формирование было в начальной стадии. Сегодня мы наблюдаем ослабление связей, за исключением некоторых групп этих народов, тесно втянутых в евразийский интеграционный обмен.
Границы территории и пространства русской нации образуют другие этносы, которые по разным причинам непрозрачны для русских, не поддаются интеграции, ассимиляции, вытеснению, их территория и место жизни не подходит для большинства русских. Они образуют устойчивый пояс, в целом привязанный к евразийскому поясу естественных препятствий – пояса гор и пустынь. Такую непростую картину мы видим на сегодняшний день, и ей предшествовала двенадцативековая история со своей логикой, давшая такие результаты. С одной стороны, данная картина внушает оптимизм в силу устойчивости и монолитности русских, с другой, говорит о том, что нам предстоит долгий путь и нелёгкий труд по восстановлению и расширению влияния Русского мира, что мы, собственно, и наблюдаем в последние годы. Попав в Русский мир, сложно из него выпасть, но Русский мир предъявляет серьёзные неформальные критерии к человеку и группе, и далеко не всем нравится, и вызывает желание обособиться и «выйти из игры», сохранив иную идентичность и позиции внутри своей этнической группы.