Документ «Р»

Уоллес Ирвин

— Вот так, Крис, — закончил президент. — Все ясно?

— Да, мистер президент.

— Подготовьтесь как следует. Не дайте Пирсу растоптать тридцать пятую. Бейте его прямо по голове.

— Постараюсь, мистер президент.

— Для съезда приготовьте речь посолиднее. Там аудитория иная. Профессионалы. Оставьте силовые приемы на закуску. Подчеркните, что судьба нации зависит от мудрости, которую проявит Калифорния.

— Постараюсь.

Положив трубку, Коллинз хмуро посмотрел в окно. Рабочий день в министерстве уже кончился. Если он сейчас поедет домой, то впервые за несколько месяцев вовремя вернется к ужину.

Он решил порадовать Карен и приехать домой пораньше. Снова зазвонил телефон. Не обращая на него внимания, Коллинз продолжал складывать в портфель свои бумаги. В переговорном устройстве раздался голос Марион:

— Мистер Коллинз, вас спрашивает натер Дубинский. Мне его имя ничего не говорит, но он уверен, что вы его помните. Он ничего не хочет передавать через меня и настаивает на том, чтобы я соединила его с вами.

Коллинз вспомнил имя сразу же и почувствовал жгучее любопытство.

— Соедините нас, — нажал он нужную кнопку. — Патер Дубинский? Кристофер Коллинз у телефона.

— Не знаю, станете ли вы говорить со мной, — зазвучал голос священника где-то в отдалении. — Не уверен, что вы меня помните. Мы познакомились в ночь смерти полковника Бакстера.

— Разумеется, я вас помню, патер. Сказать по правде, даже собирался вам позвонить и попросить встречи…

— Поэтому я и звоню, — сказал священник. — Я бы очень хотел встретиться с вами. И чем раньше, тем лучше. Если возможно, сегодня же. Я не могу объяснить по телефону, но то, что хочу рассказать, представляет для вас значительный интерес. Если вы заняты сегодня, то нельзя ли завтра утром?..

Коллинз весь напрягся.

— Я могу встретиться с вами сегодня. Конкретнее, прямо сейчас.

— Очень хорошо, — облегченно вздохнул священник. — Не будет ли с моей стороны нескромно просить вас приехать ко мне в церковь?

— Я приеду к вам. Церковь Святой Троицы, не так ли?

— Да, в Джорджтауне, на 36-й улице. Но там главный вход, а я просил бы вас зайти в мою квартиру при церкви, где мы могли бы спокойно поговорить наедине. Поверните налево с 37-й улицы и зайдите с бокового входа. — Священник замолчал, потом добавил неуверенно: — Думаю, что мне необходимо объяснить все толком. Главный вход в церковь взят под наблюдение. Для нас обоих будет лучше, если ваш визит ко мне останется незамеченным. Как только мы с вами встретимся, вы все поймете сами. Итак, через полчаса?

— Или даже раньше, — ответил Коллинз.

По дороге в Джорджтаун Кристофера Коллинза все время преследовала мысль: почему патер Дубинский пожелал встретиться с ним так срочно? Тогда, в госпитале, священник наотрез отказался нарушить тайну исповеди Бакстера. Что же произошло за это время? Странными казались и слова патера, что за входом в церковь установлено наблюдение.

Недоумевая, Коллинз хотел было поделиться мыслями со своими спутниками: шофером Пагано — бывшим чемпионом по боксу, которого он когда-то успешно защитил в суде и который был ему абсолютно предан, — и телохранителем, специальным агентом ФБР Хоганом, человеком тоже совершенно надежным. Но потом решил, что делать этого не следует. Священник просил его приехать по очень

важному делу, ни малейшим образом не намекнув, в чем оно может заключаться. Так что и обсуждать-то пока нечего…

— Пагано, сверните на 37-ю, — Коллинз наклонился к шоферу. — Нас никто не должен видеть.

На углу Коллинз торопливо выскочил из машины, кинув через плечо:

— Поезжайте вперед и остановитесь через квартал. Я вас найду минут через пятнадцать-двадцать.

Закрыв за собой дверцу автомобиля, Коллинз увидел, что Хоган стоит рядом. Они оба проводили взглядом отъехавший лимузин, затем Коллинз посмотрел на телохранителя:

— Проводите меня до входа в квартиру патера. Но в дом я зайду один. Вы останетесь на улице, только постарайтесь никому не бросаться в глаза.

Дверь распахнулась, едва только Коллинз нажал на кнопку звонка.

— Входите, — услышал он знакомый голос.

Пожав Коллинзу руку, Дубинский проводил его в маленькую комнату.

— Я все сделал так, как вы просили: меня никто не видел, — сказал Коллинз. — Но кто же держит под наблюдением главный вход?

— ФБР.

— ФБР?! — переспросил недоверчиво Коллинз. — ФБР следит за вами? Но почему?

— Сейчас объясню, — ответил священник. — Прошу вас, присаживайтесь. Не хотите ли чаю или кофе?

Отказавшись, Коллинз присел на край дивана. Священник опустился в кресло рядом и сразу перешел к делу:

— Сегодня утром меня посетил некто мистер Гарри Эдкок, предъявивший мне удостоверение ФБР.

— Что ему от вас понадобилось? — удивился Коллинз.

— Он хотел знать, в чем исповедовался мне перед смертью полковник Ной Бакстер. Объяснил свой интерес к этому соображениями охраны внутренней безопасности государства. И, если бы не одно обстоятельство его визита, я был бы склонен рассматривать подобную просьбу как продиктованную добрыми, хотя и непродуманными намерениями; но, когда я отказался нарушить тайну исповеди полковника, мистер Эдкок начал мне угрожать.

— Угрожать? Вам? — переспросил Коллинз.

— Да. Но прежде всего я хотел бы узнать, откуда этому Эдкоку известно, что полковник Бакстер говорил со мной перед смертью и успел исповедоваться? От вас?

Коллинз напряг память и тут же вспомнил.

— Верно. С похорон Бакстера я возвращался в одной машине с Тайнэном и Эдкоком. По дороге мы говорили о полковнике, и совершенно невинно, просто мысль об этом не оставляла меня, я сказал, что Бакстер перед смертью очень хотел меня видеть, но я опоздал. Упомянул и о том, что вы последним разговаривали с полковником, но отказались отвечать на мои вопросы, сославшись на тайну исповеди. — Коллинз нахмурил брови. — Так вы говорите, что Тайнэн послал своего грязных дел мастера к вам, чтобы узнать о последних словах Бакстера? И, услышав ваш отказ, Эдкок пытался угрожать? Просто невероятно!

— Может, и не так уж невероятно. Но судить об этом вам.

— Чем же он угрожал?

Отец Дубинский вперил взгляд в журнальный столик.

— Отнюдь не намеками или обиняками. Обыкновенный шантаж, прямая и открытая угроза. Видимо, ФБР тщательно покопалось в моем прошлом, что в наши дни в порядке вещей, я полагаю?

— Стандартная процедура при проведении следствия ФБР.

— Или при желании ФБР найти компрометирующие материалы на человека, чтобы заставить его говорить. Даже человека, ни в чем неповинного.