Долг чести
Шрифт:
Ками-2 находился в воздухе в сотне миль к востоку от Коси и следовал точно по линии с севера на юг со скоростью четыреста узлов. Каждые пятнадцать минут самолёт разворачивался и летел в обратную сторону. Он вёл патрулирование уже семь часов и ожидал смены на рассвете. Экипаж устал, но продолжал внимательно вести наблюдение, ещё не совсем освоившись с утомительной рутиной своей операции.
Подлинная проблема была технической, и это сильно влияло на операторов. Их радиолокатор, хотя и весьма совершенный, оказался менее эффективным, чем предполагалось. Предназначенный обнаруживать самолёты, использующие технологию «стелс», он, возможно — операторы ещё точно не знали, — и годился на это благодаря усовершенствованию эксплуатационных характеристик. Сам радар был исключительно мощным, надёжным и точным в работе. Внутренние
— Контакт, пеленг один-ноль-один, расстояние четыреста километров, — произнёс в интерком командир одного из самолётов. — Высота три тысячи метров… снижается. Скорость пятьсот узлов.
— Снова птица? — раздражённо спросил полковник, возглавляющий операцию.
— Нет, непохоже… контакт становится все более отчётливым.
Другой лётчик в звании полковника осторожно отодвинул от себя рукоятку управления, и его бомбардировщик начал снижаться. Автопилот был теперь отключён. Входим в область действия воздушного радиолокатора и тут же покидаем её, сказал он себе, окидывая взглядом небо перед собой.
— Вон наш друг, — послышался голос офицера группы электронного противодействия. — Пеленг два-восемь-один.
Автоматически оба лётчика — первый и второй пилоты — посмотрели направо. Неудивительно, что там они ничего не увидели. Второй пилот тут же перевёл взгляд внутрь кабины. Ночью необходимо не отрывать взгляда от приборов. Отсутствие системы надёжных внешних ориентиров означает, что у человека может возникнуть головокружение, потеря пространственной ориентации, чего боятся все лётчики. Самолёт вроде приближался к слоистым облакам. Взгляд второго пилота тут же остановился на приборе, измеряющем наружную температуру. Тридцать пять по Фаренгейту, это хорошо. Стоит температуре опуститься на два-три градуса ниже — и тут же возникнет опасность обледенения, а у бомбардировщика Б-1, как и у большинства военных самолётов, отсутствовали антиобледенительные устройства. Ну что ж, по крайней мере операция заключалась в электронном, а не визуальном наблюдении, а наличие облаков не мешает работе радиолокаторов.
Однако появление облаков означало увеличение влажности, и второй пилот упустил из виду, что датчик наружной температуры воздуха находится в носовой части самолёта и что хвостовое оперение расположено заметно выше. Там температура составляла 31 градус, и на вертикальном киле бомбардировщика начал образовываться лёд. Его было явно недостаточно, чтобы он мог как-то отразиться на управлении самолётом, но даже очень маленького слоя льда хватает, чтобы внести незначительные изменения во внешние очертания бомбардировщика, допуски радиолокационного поперечного сечения
— У меня чёткий контакт, — произнёс командир Ками-2. Он замкнулся на контакте и перевёл его на дисплей, расположенный перед креслом полковника. — Пожалуй, вон там ещё один.
— Да, вижу. — Контакт, заметил он, перестал снижаться и выходил на горизонтальный полет, направляясь прямо к Токио. Это не мог быть авиалайнер. У контакта нет транспондера. Курс не соответствует курсу гражданского самолёта, да и высота непохожа. Это мог быть только враг. Придя к такому заключению, командир приказал двум своим, истребителям направиться к цели.
— Мне кажется, я могу запросить его сейчас более…
— Нет, — прервал полковник по каналу внутренней связи. Два истребителя F-15J только что произвели дозаправку и находились в удобном положении для перехвата. Буквенно-цифровые символы на экранах Ками показывали, что они недалеко, лётчики истребителей видели на дисплеях передаваемое изображение, так что им не требовалось включать свои радиолокаторы наведения. При собственной скорости пятьсот узлов и такой же скорости приближающегося самолёта суммарная скорость составляла тысячу узлов и сближение было стремительным.
Одновременно информация была передана в наземный региональный штаб ПВО, и очень скоро множество людей стали свидетелями электронной драмы. Теперь были обнаружены три приближающихся самолёта, которые располагались на таком расстоянии друг от друга, словно собирались нанести удар. Все знали, что если это бомбардировщики Б-1, то они могут нести бомбы или крылатые ракеты и совершить пуск последних. Это создавало проблему для командующего ПВО, да и время суток затрудняло её решение. Полученные им указания не были ещё достаточно конкретными, а запросить Токио он не мог. Но приближающиеся — самолёты находились в пределах зоны ПВО и были, скорее всего, бомбардировщиками. Как же поступить? — спросил себя генерал. Пока он приказал истребителям разойтись и каждому направиться к отдельной цели. Всё происходило слишком быстро. Генерал не был уверен в правильности принятого решения, но нельзя разработать план для каждой возможной ситуации, это были бомбардировщики, они находились слишком близко и стремительно мчались к цели.
— Нас ещё «не осветили»? — спросил командир бомбардировщика. Он не собирался приближаться к японскому самолёту радиолокационного обнаружения ближе, чем на сто миль, и уже разработал в уме процедуру ухода от него.
— Нет, сэр. Я вижу, как его радар «оглядывает» пространство каждые шесть секунд, но на нас он ещё не замыкался.
— Не думаю, что они могут обнаружить нас таким образом, — произнёс вслух пилот.
— Если нас обнаружат, мы успеем унести ноги. — Второй пилот нервно размял пальцы, надеясь, что его уверенность достаточно обоснованна.
Не приходилось ожидать, что истребители ринутся в атаку в расчёте на лёгкую победу. Сейчас они находились выше слоя облаков, а прорываться сквозь них небезопасно. Приказ об атаке, поступивший по радио, не вызвал у лётчиков особого энтузиазма, они повиновались ему механически после бесчисленных часов тренировок и подготовки, в конце длинного утомительного ночного патрулирования. Радиолокатор Ками-2 перешёл на другую частоту и начал посылать электронные импульсы ко всем трём приближающимся объектам.
— Они обнаружили нас, — тут же доложил офицер группы электронного противодействия. — Изменили частоту и посылают в нашу сторону мощные импульсы в К-диапазоне.
— Наверно, только сейчас сумели нас заметить. — Этого следовало ожидать, не правда ли? Как только рассчитают курс сближения, попытаются уточнить его, У полковника было ещё немного времени. Он решил, что сохранит прежний курс в течение нескольких минут и увидит, что произойдёт.
— Он не поворачивает, — произнёс командир. Бомбардировщик должен был отвернуть немедленно, не правда ли? — подумали все, кто находились на борту японского самолёта раннего радиолокационного обнаружения. Существовала только одна разумная причина, по которой бомбардировщик сохраняет прежний курс, и потому последовал очевидный приказ. Ками-2 снова изменил частоту радиолокатора, перейдя на огневой режим, и один из истребителей выпустил две ракеты с радиолокационными головками наведения. Второй «игл», к северу от первого, все ещё находился за пределами дальности эффективного обстрела своей цели. Его пилот нажал на кнопку форсажа и начал стремительно сближаться с ней.