Долг чести
Шрифт:
— Мистер Адлер, если ваша страна не хочет продолжения войны, которая никому не принесёт ни малейшей пользы, вам нужно только одно — дать согласие на признание результатов предстоящих выборов, которые будут проведены под международным контролем.
В одном из городов Калифорнии, вспомнил Адлер, есть радиостанция, которая неделями исполняла все известные аранжировки знаменитой мелодии «Луи, Луи». Может быть, посоветовать Госдепартаменту передавать эту запись в качестве подготовки к подобным дипломатическим переговорам! Японский посол ожидал от американской стороны ответа на любезное предложение Японии вернуть Гуам — словно японские войска не захватили этот остров силой — и теперь проявлял раздражение из-за того, что Адлер отказывался пойти на уступки в благодарность
— Мы благодарны, разумеется, за то, что ваша страна выразила согласие на международный контроль за выборами, равно как и за то, что вы берете на себя обязательство признать их результаты, но это отнюдь не меняет того обстоятельства, что речь идёт о суверенной национальной территории, население которой уже проявило своё желание, политически объединившись с Соединёнными Штатами. К сожалению, мы не можем принять ваше благородное предложение при создавшемся положении.
Посол поднял руки кверху, выражая тем самым разочарование от того, что его на дипломатическом языке назвали лгуном.
— Как же нам убедить вас?! — воскликнул он.
— Просто вывести с островов вооружённые силы, разумеется, — ответил Адлер. Он, однако, уже сделал небольшую уступку. Признав, что Америка не отвергает безоговорочно вопрос о выборах, заместитель государственного секретаря позволил тем самым послу сообщить в Токио о некотором прогрессе в переговорах. Это совсем немного, вовсе не то, что хотелось бы услышать послу, но всё-таки определённый шаг вперёд. Позиции сторон были подтверждены ещё раз, перед тем как утренний перерыв предоставил дипломатам возможность встать и размять затёкшие мышцы.
Было холодно и ветрено, и, как обычно, Адлер и посол разошлись на террасе, которая превращалась в летнее время в столовую на открытом воздухе, в противоположные стороны. Члены делегаций встречались, чтобы выяснить позиции друг друга, в то время как руководители делали вид, что не имеют к этому отношения.
— Разве это можно назвать значительной уступкой? — Нагумо пригубил чашку с чаем.
— Хорошо, что удалось добиться хотя бы этого. Мы ведь знаем, что многие в вашем правительстве не согласны с предпринятыми действиями.
— Да, я говорил об этом, — согласился Сейджи. Крис Кук подавил желание оглянуться вокруг, чтобы убедиться, что никто не подслушивает их разговор. Это могло показаться излишне театральным. Он снова поднёс к губам чашку, глядя на юго-запад, в сторону Центра Кеннеди.
— Проводятся неофициальные встречи, — заметил американский дипломат.
— С кем?
— В них принимает участие Кога, — тихо проговорил Кук. Если Адлер отказывается вести честную игру, по крайней мере он исправит положение.
— А-а. Да конечно, взаимодействие с ним вполне логично.
— Сейджи, если мы выберем верный курс, то оба выйдем из этой заварухи героями. — Разве это не будет идеальным решением для всех? — подумал он.
— Что за встречи? — спросил Нагумо.
— Мне известно одно — они проводятся по тайным каналам. А теперь скажи мне, это Кога стоит во главе оппозиции, с которой ты поддерживаешь связь?
— Он принадлежит к её числу, разумеется, — ответил Нагумо. Ему только что удалось получить важнейшую информацию: американцы не идут на уступки, и вот теперь причина ясна — они рассчитывают на то, что хрупкая парламентская коалиция Гото развалится под напором времени и неуверенности. А сейчас от него требовалось лишь одно — подорвать моральный дух американцев и таким образом закрепить выигрышную позицию своей страны… Да, это элегантное решение проблемы. К тому же предсказание Криса относительно того, что они выйдут из затруднительного положения героями, окажется наполовину правильным — Нагумо действительно проявит себя с лучшей стороны перед соотечественниками.
— А остальные? — спросил Кук.
Ответ был автоматическим и заранее предсказуемым.
— Они тоже, разумеется, только я не рискую назвать их имена. — Нагумо уже обдумывал
Первый воздушный заправщик поднялся с авиабазы ВВС в Элмендорфе и присоединился к С-5 чуть к западу от Нома. Пришлось найти воздушное пространство, свободное от турбулентных потоков, но даже при этом несколько минут, необходимых для дозаправки, оказались весьма рискованными — есть даже что-то противоестественное в том, когда два самолёта, каждый весом в несколько сот тонн, соединяются в воздухе подобно мухам-однодневкам. Положение усложнялось ещё и тем, что пилот С-5 видел всего лишь нос заправщика и был вынужден лететь в таком положении на протяжении двадцати пяти минут. Но хуже всего было то, что двигатель трехмоторного КС-10, размещённый в хвостовой части самолёта, отбрасывал свои выхлопные газы прямо на Т-образное хвостовое оперение «гэлэкси», создавая турбулентность, постоянно сотрясающую огромный транспортный самолёт, что вынуждало пилота непрерывно корректировать его положение по отношению к заправщику. Большие деньги не платят даром, подумал он, обливаясь потом под своим лётным комбинезоном. Наконец баки С-5 наполнились, самолёты разошлись, «гэлэкси» начал снижаться, а заправщик отвернул направо. У всех, кто находились на борту транспортника, желудки вернулись в нормальное положение, и С-5 продолжил полёт на запад, через Берингов пролив. Скоро с аэродрома в Шемье взлетит очередной заправщик и тоже войдёт в воздушное пространство России. Они не знали о том, что ещё один американский самолёт уже находился там и вёл за собой эту тайную процессию к месту, обозначенному на американских навигационных картах как Верино — город на транссибирской железнодорожной магистрали, построенный ещё в начале века.
Новый гребной вал был наконец установлен, что показалось шкиперу самым продолжительным и однообразным ремонтом в его жизни. Со стороны корабля установили и отрегулировали подшипники, а внутри гребного туннеля набили и закрепили сальники. Этим занималась сотня мужчин и женщин. Работы велись круглые сутки без малейших возражений со стороны гражданского персонала, занятого на подъёмных механизмах по сторонам гигантского бетонного сооружения, называемого сухим доком. Приближался последний этап — огромный подъёмный кран уже подносил новенький сверкающий винт к пятке гребного вала. Винт имел тридцать футов в диаметре и прошёл прецизионную балансировку, через два часа он будет установлен на гребном валу авианосца, которому суждено теперь стать самым дорогим двухвинтовым кораблём в мире.
Телевизионная передача компании Си-эн-эн совпала по времени с восходом в этой части земного шара. Камера, заметил Райан, была установлена на противоположном берегу гавани. Ведущая держала в руке микрофон, а внизу на экране появилась надпись: «Прямая трансляция». Ничего нового в порту Пирл-Харбора, сообщила, ведущая, не произошло.
— Вы видите, что позади меня в сухих доках находятся авианосцы «Энтерпрайз» и «Джон Стеннис». Судьба двух самых дорогих военных кораблей в мире зависит сейчас от усилий целой армии рабочих, которые делают всё возможное, чтобы отремонтировать их для выхода в море, на что потребуется не менее…
— …нескольких месяцев, — закончил за неё Райан. — Давай, милая, продолжай, продолжай говорить им это…
Скоро в эфир выйдут и другие телевизионные компании с такой же информацией, но советник по национальной безопасности больше всего полагался на репортажи Си-эн-эн. Именно эта компания снабжала мир самыми достоверными и надёжными новостями.
«Теннесси» только что миновала выходной буй и начала погружение. Подводную лодку сопровождали два вертолёта противолодочной обороны. Недалеко находился эсминец типа «спрюэнс», он заканчивал подготовку и сигнализировал прожектором, чтобы субмарина подошла поближе провести последние испытания по слежению.