Долг чести
Шрифт:
Намного труднее оказалось обработать корпуса боеголовок. Они выглядели как большие конусы, полые внутри, высотой сто двадцать и диаметром пятьдесят сантиметров у основания и были изготовлены из урана-238 — темно-красного, очень тяжёлого и твёрдого металла. Тяжёлые конусы, вес которых превышал четыреста килограммов, нуждались в точной обработке для абсолютной динамической симметрии. Боеголовки, предназначенные для «полёта» как в пустоте космического пространства, так и в течение короткого времени в атмосфере, должны были иметь совершенно идеальную форму, чтобы сохранять в полёте аэродинамическую устойчивость. Ко всеобщему удивлению, обработка конусов оказалась делом исключительно сложным. Пришлось дважды заново производить процедуру отливки, и даже после этого корпуса боеголовок подвергались периодической балансировке,
Такое элегантное и остроумное решение проблемы всегда привлекало инженеров, особенно незнакомых с ядерной физикой и овладевших её основами в процессе работы. Уран-238 при всей своей твёрдости и плотности, что осложняло его обработку, чрезвычайно тугоплавкий металл. Американцы даже использовали его для бронезащиты своих танков, настолько хорошо он противостоял натиску внешней энергии. При прохождении через атмосферу со скоростью 27 тысяч километров в час трение воздуха уничтожило бы любое тело почти из любого из известных материалов, но не из урана-238, по крайней мере не на протяжении тех нескольких секунд, что необходимы для пролёта через атмосферу. А затем урановая оболочка превратится в составную часть самой бомбы. Да, несомненно, элегантное решение, считали инженеры, давая ему тем самым высшую профессиональную оценку, и оно стоило затраченных сил и времени. После изготовления каждую боеголовку грузили на тележку и везли на склад. В настоящий момент оставались незаконченными ещё три боеголовки. Этот этап проекта, ко всеобщему неудовольствию, отставал от графика на две недели.
На обработку поступил корпус восьмой боеголовки. В случае взрыва именно уран-238, образующий оболочку, даёт наибольшее количество радиоактивных осадков. Ничего не поделаешь, таковы законы ядерной физики.
Это была ещё одна случайность, вызванная скорее всего ранним временем дня. Райан приехал в Белый дом сразу после семи утра, минут на двадцать раньше обычного, потому что шоссе номер 50 оказалось необычно свободным от транспортного потока. В результате у него не нашлось времени прочитать все материалы для предстоящего брифинга, и он подошёл к западному входу, держа их под мышкой. Хотя Джек был советником президента по национальной безопасности, ему все равно пришлось пройти через металлодетектор, и здесь он натолкнулся на чью-то спину. Владелец этой спины передавал в данный момент агенту Секретной службы свой табельный пистолет.
— Ваши парни все ещё не доверяют ФБР? — услышал Райан знакомый голос. Человек обращался к одетому в штатское старшему агенту, который стоял рядом.
— Вот именно, ФБР особенно! — прозвучал шутливый ответ.
— И правильно поступаете, — добавил Райан. — Проверь у него и кобуру на лодыжке, Майк.
Мюррей прошёл через металлодетектор, замаскированный под дверную раму, и обернулся.
— Мне больше не требуется запасной пистолет, — произнёс помощник директора ФБР и показал пальцем на пачку бумаг под мышкой у Райана. — А разве вот так носят секретные документы?
Шутка Мюррея прозвучала автоматически и вовсе не означала, что у него хорошее настроение, просто он любил поддеть старого приятеля. Тут Райан заметил впереди уже миновавшего металлодетектор министра юстиции, который недовольно оглядывался назад. Почему так рано вызван член кабинета министров? — удивился Джек. Если бы вопрос затрагивал интересы национальной безопасности, Райана непременно уведомили бы, а уголовные дела редко имели такую важность, чтобы президент собирал представителей заинтересованных ведомств ранее обычных восьми часов. И почему министр юстиции прибыл в сопровождении
— Босс ждёт нас, — негромко произнёс Мюррей, догадавшись, о чём думает Джек.
— Ты не зайдёшь ко мне после совещания? У меня есть кое-какие проблемы, и я собирался позвонить тебе.
— Конечно, — ответил Мюррей и ушёл, даже не задав обычного вопроса о Кэти и детях, как это принято между друзьями.
Райан миновал металлодетектор, повернул налево и поднялся По лестнице к себе в кабинет, где начал рабочий день со знакомства документами. Он успел закончить чтение, когда секретарша впустила в кабинет Мюррея. Ходить вокруг да около не было смысла.
— Что-то рано для визита министра юстиции к президенту, Дэн. Вопрос, который вы обсуждали, не касается круга моих интересов?
— Извини, пока нет, — покачал головой Мюррей.
— Ну хорошо, — согласился Райан и тут же сформулировал свой вопрос иначе: — Может быть, мне всё-таки следует знать, чем вы говорили?
— Пожалуй, но босс просил ограничить круг людей, знакомых с этим. К тому же вопрос не затрагивает проблем национальной безопасности. Так о чём ты хотел со мной поговорить?
Райан задумался на пару секунд и тут же решил, что может положиться на Мюррея. По крайней мере в данном случае.
— Это совершенно секретная тема, Дэн, — предупредил Джек и рассказал о своём разговоре с Мэри-Пэт, состоявшемся накануне. Сотрудник ФБР выслушал его с бесстрастным выражением.
— Вообще-то тут нет ничего нового, Джек. Последние годы мы начали проявлять интерес к тому, что все больше американских девушек… — как лучше сказать? — получают соблазнительные предложения выехать за границу, стать манекенщицами или вроде того. Вербовщики действуют весьма осторожно. Молодые женщины часто выезжают туда для работы моделями, для съёмок рекламных клипов и тому подобного. Некоторые приобретают известность и по возвращении в Америку делают карьеру. Мы провели проверку, она закончилась безрезультатно, однако нам стало известно, что некоторое количество девушек исчезает. Нас заинтересовала в особенности одна из них, и её внешность соответствует описанию вашего агента. Её зовут Кимберли, фамилии не помню. Отец — капитан полиции в Сиэтле, он сосед нашего специального агента, руководящего там отделением ФБР. Не придавая дело огласке, мы связались с японской полицией — тоже безрезультатно.
— Что ты сам об этом думаешь? — спросил Райан.
— Люди исчезают ежедневно, Джек. Многие молодые девушки уезжают из дома, чтобы отыскать себе место в жизни. Можешь назвать это феминизмом или просто стремлением к независимости, но такое случается постоянно. Этой Кимберли двадцать лет, она плохо училась, а затем куда-то исчезла. Ничто не указывает на вероятность её похищения, а в двадцать лет ты свободный гражданин, верно? Мы не имеем права вести расследование подобных случаев. Ну хорошо, в данном случае так сложилось, что у неё отец — капитан полиции, и мы всего лишь поинтересовались её местопребыванием, стараясь не привлекать к этому внимания, чтобы не создалось впечатление, будто произошло нарушение американских законов. У нас нет ничего, что указывало бы на подобное нарушение.
— Ты хочешь сказать, что девушка, которой исполнилось восемнадцать, исчезла и вы не можете…
— Если не|т доказательств преступления, мы не можем ничего предпринять. У нас просто слишком мало людей, чтобы выслеживать каждого юношу или каждую девушку, решивших искать собственный путь в жизни, не сообщив об этом маме или папе.
— Ты не ответил на мой первый вопрос, Дэн, — заметил Райан и тут же обратил внимание, что его гость чувствует себя как-то неловко.
— Понимаешь, Джек, там есть мужчины, которым нравятся блондинки с голубыми глазами. Среди исчезнувших непропорционально велико число светловолосых девушек. Сначала мы не разобрались в этом и поняли лишь после того, как наш агент принялся опрашивать их знакомых, не перекрашивали ли девушки волосы незадолго до исчезновения. Утвердительных ответов было столько, что это показалось ему необычным. Таким образом, я отвечу тебе — да, я думаю, что-то происходит, но у нас слишком мало оснований-для расследования, — заключил Мюррей и тут же добавил: — Если бы этот вопрос как-то затрагивал интересы национальной безопасности… вот тогда…