Долг чести
Шрифт:
«Бежать надо, хуже уже не будет», - подумала Наташа и пошла договариваться о свидании с Егором.
Однако свидание девушке так и не дали. Тяжело вздохнув, Наташа вернулась домой.
«Видать, судьба у Егорки такая, так и не вернуться домой», - подумала девушка.
Прошло несколько дней. Наташа в состоянии глубокого расстройства сидела вечером за книгой, как вдруг раздался стук в окно.
«Ветер, наверное», - подумала девушка и подошла к окну, чтобы убедиться в своей правоте.
Каково же было удивление Наташи, когда она увидела за окном Егора.
– Егорочка, миленький,
– Наташа, я на мгновение, попрощаться с тобой, потом попрощаюсь с родителями и все, надо уезжать как можно дальше отсюда, - ответил молодой человек, - Так что жди от меня письма, как устроюсь на новом месте.
Наташа еще долго глядела вслед Егору, а потом, вздохнув, сказала сама себе:
– Может, все обойдется? Все будет хорошо?
Шли месяцы, наступил февраль 1889 года. В один особенно снежный день, когда Наташа сидела дома и читала книгу вместе с дочерью, раздался стук в дверь.
– Наташа, тебе пришло письмо, а почтальон отдал его нам, - сказала Анна, когда невестка открыла ей дверь.
– Спасибо, - довольно равнодушно поблагодарила Наташа. Девушка вернулась в комнату, как вдруг ее будто осенило: а не от Егора ли это послание?
Дрожащими руками Наташа распечатала конверт и начала читать письмо.
– Мама, кто пишет? – спросила Тоня Наташу, увидев, что она читает письмо.
– Знакомый пишет, как он отдыхал во Франции, - соврала девушка.
Решив отложить чтение до того момента, когда дочь ляжет спать, Наташа положила письмо в карман платья и снова занялась совместным чтением с дочерью.
С трудом дождавшись момента, когда Тоня решила поиграть самостоятельно, Наташа снова принялась за чтение.
«Наталья Максимовна!» - гласилось в письме, - «Спешу вас уведомить о том, что ваш давний друг, Евгений Никанорович, успешно устроился на работу в столице и теперь занимает должность коллежского асессора».
«Егорка, с ним все хорошо», - подумала Наташа, - «Теперь надо прочесть основное письмо».
Прогревая письмо утюгом, Наташа задумалась:
«Интересно, а Егор не хочет писать все прямо на тот случай, если письмо прочитает кто-то не тот? А вдруг этот кто-то догадался бы и утюгом его погреть? Как хорошо, что не догадался или письмо не приходило не в те руки!»
Когда на бумаге проступили долгожданные буквы, Наташа с огромной радостью прочла основной текст письма.
«Дорогая Наташа! Я на нелегальном положении в Петербурге. Если хочешь, приезжай ко мне. Тонечку, боюсь, придется оставить хотя бы временно родителям. Я сейчас занимаюсь таким делом, за которое, в случае чего, ни один адвокат не выхлопочет вечную каторгу. Хочешь помочь – приезжай, буду рад с тобой сотрудничать. Хочешь увидеться – тоже жду с нетерпением. Считаешь, что такой муж тебе не нужен – развод с беглым каторжанином оформить проще простого. Что бы ты ни решила, я приму любой твой выбор. Люблю, целую, Егор».
– Егорка-Егорка, - вздохнула Наташа, - Жди меня, скоро я к тебе приеду.
На следующий день Наташа попрощалась со всеми, кого знала в Калуге, уволилась из больницы и, взяв волю в кулак, крепко обняла дочь
– Тонечка, маму вызывают в командировку, мама должна ехать, - вытирая слезы, говорила Наташа, - Ты не волнуйся, мама вернется. И слушайся во всем бабушку с дедушкой, будь воспитанной девочкой.
Сев в поезд, идущий в столицу, Наташа начала вспоминать, как сказала в больнице, что едет в Петербург, чтобы заработать там денег для того, чтобы обеспечить дочь, но, возможно, еще вернется, как сказала родителям Егора то, что едет к своему супругу.
Приехав в столицу, девушка с легким волнением пошла по адресу, который был указан в письме. Придя в нужную квартиру и увидев там Егора, Наташа в слезах бросилась ему на шею.
– Егорочка, что же ты на этот раз задумал? – спросила девушка.
– Наташа, прошлой осенью царский поезд сошел с рельсов, но царь не пострадал. Я хочу сделать так, чтобы в этот раз не погибли невинные люди, а вот монархии у нас больше не было, - ответил Егор.
– Егорочка, ты не помнишь 1881 год? – спросила Наташа, - Это бесполезно, нужно другими методами действовать.
– Помню, Наташа, помню, - ответил Егор, - Но уверен, что я прав.
Проведя с супругом несколько дней, Наташа сказала:
– Егор, я уезжаю в Калугу. И прошу тебя, забрось все, что ты затеял, иди в полицию, сдайся добровольно, а я к тебе потом приеду в Забайкалье, будем жить вместе, семьей. Если хочешь, можем вместе пойти в полицию, я тебя морально поддержу.
– Наташенька, мне ведь срок добавят, а на каторге я не выживу, - вздохнул Егор, - Я ведь когда меня осудили, когда прибыл в Забайкалье, когда все увидел своими глазами, понял – надо бежать. Сбежал через две недели, надолго там оставаться не стал. Потом немного пересидел в Висбадене, вернулся в Калугу, но, как видишь, засветился перед полицией.
– Егор, надо надеяться на лучшее и все будет хорошо. Пожалуйста, милый мой, покайся в полиции и все будет хорошо. Лучше на каторгу, чем сотворить то, что ты хочешь, и пойти под петлю, - сказала Наташа.
Егор слушал мягкий, будто гипнотический, голос девушки и вдруг сказал:
– Наташа, пока я не передумал, пошли.
Вместе с супругой Егор пришел в отделение полиции.
– Федотов Егор Константинович, беглый каторжник, осужден на двадцать лет, сбежал из Нерчинска, - сказал Егор, - Жил в Висбадене, вернулся в Калугу, был там арестован, но снова сбежал. Из столицы написал письмо супруге, она приехала ко мне и убедила во всем покаяться.
Наташа наблюдала за этой картиной и с трудом сдерживала слезы.
«Лучше на каторгу, чем бомбу в царя метать», - подумала девушка, - «А я потом приеду с Тоней к Егору, будем все вместе жить в Нерчинске или туда, где позволят поселиться».
Попрощавшись с супругом, Наташа вернулась в Калугу.
– Доченька, мама приехала, - сказала девушка Тоне. Совершенно не радуясь тому, что дочь бросилась к ней на шею, Наташа сказала Анне, - Егор хотел устроить покушение на царя, я его убедила сдаться полиции, пока не произошло непоправимое. К счастью, его намерения остались тайной, но, как сказали в столице, минимум год заключения ему добавят.