Долг феникса
Шрифт:
— Ты говорил, она ждёт разрешения прийти. Я уже не опасна для нее?
— Нет, Риша. Теперь все хорошо. Но тебе нужно еще час пролежать в источнике, чтобы не образовалось узлов на энергетических каналах.
— А я и не против, — я улыбнулась. — Здесь хорошо.
— Тогда я приведу маму?
— Конечно, я очень хочу ее видеть.
Глава двадцать первая
— Ты такая красивая, детка, — шепчет мама, аккуратно касаясь моих плеч, и также как и я, завороженно глядит в зеркало.
В зеркало,
Совсем не по моде Тантерайта. У них до сих пор в ходу как корсеты, так и наслоение юбок, когда ткани на тебе столько, что возникает закономерный вопрос: я капуста или человек? И если честно такие вещи надо уметь носить. И тренироваться с детства. Вот мама моя в таких платьях смотрелась шикарно, а меня обряди в нечто подобное и я при первых же шагах упаду носом в пол.
Но сейчас, на мне было совершенно волшебное творение.
Я помню это платье. Точнее не так, фасон этого платья. Потому что материал и цвет другой.
Я на мгновение закрываю глаза и переношусь мыслями туда, где на старом, потрепанном диване, мы лежали с мамой в обнимку, и ползали в мобильном интернете.
Мама уговаривала меня пойти на выпускной и пыталась растормошить с помощью просмотра красивых платьев.
Одно из них нам обеим запало в душу. Но мы обе понимали, что денег на него нет и не будет.
И вот сейчас, мама воплотила мою мечту в жизнь. Насыщенный ультрамариновый оттенок платья делал мои зеленые глаза еще ярче. Длинные волны легкой полупрозрачной ткани скользили по плечам и падали к подолу юбки. Мне всегда нравились подобные вещи. Захотел и ткань собрали по плечам, пустив по рукам. Захотел — отколол от рукавов, и накинул как плащ, закрепив сзади. На случай, если будет прохладно.
Украшений требовали только волосы, потому что кружевной воротник был на платье и дополнительных аксессуаров не предполагал.
С прической мама помогала мне сама. Вплетала серебряные нити в локоны, собирала часть волос на затылке, а остальное распустила завив. И выглядела я потрясающе.
— Самая красивая, — шепчет мама и утирает слезы.
Она сегодня весь день плачет и ругается на себя.
Наш разговор прошлой ночью сложно вообще назвать разговором.
Мы обе и плакали, и немножко ругались. И только к утру, подуспокоились.
А днем была круговерть из подготовки к праздничному вечеру.
Нельзя сказать, что я получила ответы на свои вопросы, некоторые вещи я просто не решилась маме рассказать. Не решилась, потому что вдруг поняла, что и ей непросто дается новая жизнь.
Новая… Эта мысль заставила меня скривиться. Гадючник.
Будь мы вместе и все нам было бы ни по чем. Но мы обе вдали друг от друга. Там я сражаюсь за свою жизнь, и кроме тренировок ничего не вижу, а она здесь и за меня, и за наше будущее.
Что я вообще знаю о светской жизни и жизни в роду? От того, что я ритуал проведу и выйду победителем, род меня не полюбит и уважать не станет. Этого мало. Хотя позиция силы и здесь играет важную роль. Вот только постоянно драться, чтобы доказать, что я на своем месте и со
Пока мы были с мамой вместе нас не волновало ни мнение окружающих, ни то, как они к нам относятся.
Наверно, только после этой ночи я отчетливо поняла, что нам не вернуться на Землю. И пусть Феликс мне уже объяснял почему это невозможно, все же, внутри меня не то, чтобы надежда теплилась, а была мысль, что при наличии множества кристаллов мониара жить можно будет везде. Не жить, существовать. И таять, угасать с каждым днем. Без возвращения в высший мир, сначала погибнет иллами, а после и я.
Потому что хранителям нужна постоянная и бесперебойная подпитка магией, которой в нижних мирах сущие крохи, в то время как в высших она и есть весь мир. Магия щедро плещется в земле, воздухе, воде… Всюду, куда бы ни ступила моя нога есть магия. То, что будет поддерживать мои способности и моего иллами.
И потерять Феликса я не могу. Без него я просто уже не смогу. А моя мама живет без иллами уже много лет. Когда я вообще думала о ее чувствах? Нет, то, что я старалась для поддержания ее жизни, сложно оспорить. Но будем откровенны, я ведь это делала для себя. Ведь ближе нее, у меня никого не было.
Я вздохнула и улыбнулась отражению.
Праздник этот. Я ведь даже и не вспомнила о том, что когда-то о фонтане сама мечтала. А мама запомнила. Запомнила все, что ей говорила дочка, начитавшись сказок. Сколько мне тогда было? Лет десять? Восемь?
Я снова улыбнулась, часть про волшебный бал мама воплотила в реальность, а как насчет принца? Он тоже фигурировал в моих мечтах. Сильный, красивый, щедрый, такой, который бы принял и меня, и мою маму.
— Вспомнила что-то хорошее? — выдернув меня из мыслей, спросила мама.
— Да, — я и не думала скрывать. — Помнишь, я мечтала о принце?
— Принце? Это который бы тещу любил не меньше, а то и больше жены? — мама тоже прыснула. — Помню, конечно, детка.
— Он нашелся, — совершенно серьезно сказал ей, с тревогой проследив за тем, как улыбка меркнет на ее лице.
Вот о ком она подумала? О Лейнарде?
Я вздохнула и обернулась, чтобы обнять маму и покрепче.
Снова вспомнилось, как она ужасалась моей натренированной фигуре. Забавно, но я сама не замечала того, как сильно изменилось мое тело. Крепкие мышцы, подтянутый живот с прорисовывающимся рельефом пресса. Думала ли я, что у меня когда-нибудь кубики на животе будут? Если я дальше так тренироваться стану, то непременно появятся.
Но реакция мамы была другой. Без толики восхищения. Наоборот, она расплакалась сильнее и начала ругаться. Теми самыми земными выражениями, которые никогда не любила и морщилась при их употреблении кем-нибудь другим. И все же добилась от меня честного ответа на то, как проходят мои тренировки.
— Риша, детка…
— Марс, — четко произнесла я, заставляя себя перестать думать о прошедшей ночи. — Мои мечты, похоже, были об отце, а не романтическими мечтами девочки о любви мальчика. Так что наш принц совершенно точно нашелся, согласна?